Если возвращались, конечно.

Мужчины в основном воевали на границе с Котлованами и трудились в тяжёлых условиях, а женщины обеспечивали быт и отдых военных гарнизонов приграничья. Работали обслугой, во всех смыслах этого слова. От кухарок, уборщиц и горничных до проституток в многочисленных кабаках и домах для развлечений.

От этого циничного использования во мне закипала злость.

— Прошу подождать, госпожа, — сказал Акулине один из трёх сопровождающих нас Витязей и быстро подошёл к администратору.

Тот, кстати, смотрел вполне ясными глазами.

— Вы насчёт номера триста с видом на храм Бартла, господа? — уточнил он вежливо и веско.

Как только ключи были получены, нас провели на второй этаж, в номер с табличкой «300». В нём за большим зеркалом скрывался вход в лифт. Пока мы ехали вниз, Акулина сжимала мой локоть пальцами, хотя внешне держалась холодно, отстранённо и властно.

Оказавшись в подземном коридоре, мы двинулись дальше. Путь нам освещали вереницы фонарей и факелов на белых стенах.

Всё это время никто не проронил ни слова, будто боясь нарушить секретность тайной встречи. Когда впереди Акулина увидела пост охраны, то сразу отпустила мой локоть и спросила у сопровождающего:

— Долго ещё?

— Нет, госпожа, — ответил тот полушёпотом. — Почти пришли. Господин Ланне будет ждать вас в театральной комнате, наверху. Всё готово к встрече.

— Что за театральная комната? — нахмурилась Акулина.

— Уверяю, вам понравится.

Пройдя три поста охраны, мы наконец подошли к дверям ещё одного лифта, и на этот раз он повёз нас наверх.

Всю дорогу я запоминал детали, лица, названия, тайные рычаги, жесты охраны и персонала гостиницы, слова и фразы — всё до мелочей.

Когда мы вышли из лифта, то попали в пустынный гостиничный коридор с красными коврами. Потом было ещё несколько лестниц и коридоров, после чего мы подошли к одной из белых дверей без обозначений и табличек.

Все трое сопровождающих снова поклонились Акулине.

— Вас ждут. Охранник может остаться здесь, ведь в театральной комнате вам не угрожает опасность.

— Нет, — отрезала девушка, сбросив шубу на пол. — Мой телохранитель пойдёт со мной.

— Как скажете, госпожа.

Я быстро стянул шинель, сунул в руки второму помощнику Гедеона и, опередив Акулину, первым открыл дверь.

* * *

Недаром комната называлась театральной.

Хотя это была даже не комната, а огромный зал. С одной стороны имелась сцена с занавесом из тяжёлых красных тканей, а с другой — стояли роскошные диваны для зрителей явно не простого статуса.

Комнату украшали статуэтки, вазы с розами, позолота и фонтаны с мерцающей водой. Огонь горел в трёх каминах, а посередине стоял сервированный на двоих стол. Пламя свечей играло бликами в потолках.

А неплохо Гедеон подготовился. Хотя при таких деньгах мог бы и получше постараться.

Сам тайный воздыхатель Акулы сидел в одном из кресел, положив ногу на ногу — в костюме, весь напомаженный и холёный, а рядом с ним стоял высокий и совершенно лысый здоровяк. Похоже, тоже телохранитель, только втрое больше меня.

Увидев, что в зал ввалился непонятный парень, а не Акулина, телохранитель Гедеона тут же дёрнулся с места, но его наниматель поднял руку, останавливая рвение своего охранника.

Гедеон сам поднялся с кресла и пошёл навстречу, но, конечно, не мне, а девушке, которая стояла за моей спиной.

Младший сын главы Дома Ланне был невысоким блондином, немного полноватым, лет двадцати. С виду он казался безобидным и неуклюжим — такой жених как-то даже не вязался с Акулиной Снеговой, девушкой стройной, сильной, красивой и, на мой взгляд, достойной лучшего.

— Наконец-то... Акулина Андреевна... заждался вас... — заулыбался Гедеон, подходя к девушке и целуя её руку.

Меня он будто не заметил, но всё же мельком скользнул взглядом по моему лицу. Зато его охранник, лысый верзила, очень даже внимательно меня рассматривал и будто не мог поверить, что какой-то малолетний пацан сопровождает столь статусную гостью, как уважаемая среди военных Акула.

Охранник прошёл к двери и встал рядом, внимательно следя за обстановкой и постоянно косясь на меня краем глаза.

Тем временем оба наших нанимателя прошли на середину зала.

— Рада видеть вас в добром здравии, Гедеон Николаевич. — Девушка оглядела зашторенную сцену. — Почему именно здесь?

— Я люблю театр, сами знаете. — Гедеон провёл Акулину к столу и помог усесться в кресло. — А это моя личная театральная комната. Порой хочется отдохнуть и отвлечься от суеты, посмотреть пьесу.

— На вас работает целая труппа актёров, господин Ланне? Только на вас?

— Они получают щедрую оплату. Я их не обижаю. Сами понимаете, у нас негласный закон — Иномирцев не обижать, хоть Жрецы неплохо их обрабатывают. Тем более, все эти несчастные люди довольствуются малым, а батареек мне не жалко.

Мои челюсти сжались сами по себе.

Нет, я был не против, что Иномирцы разыгрывают пьесы перед этим индюком и получают за это свою долю маго-танов, но что-то подсказывало мне, что тут всё не просто, и эта приватная сцена существует не только для пьес.

В очередной раз рассыпавшись в любезностях перед Акулой, Гедеон предложил ей выпить «прекрасного вина из старинного кубка, переданного по наследству».

Я же следил за каждым его жестом: он разлил напиток из одной бутылки, чокнулся, глотнул первым — ничего подозрительного, но что-то всё равно настораживало.

Следопыт во мне постоянно исследовал обстановку, запахи, световые блики, тени, малейший посторонний шорох.

Я даже ощущал телесные реакции Акулины на расстоянии, когда очень этого хотел. И сейчас девушка нервничала, хотя ничего не выдавало её волнения.

Наверняка, у неё из головы не выходил вопрос: какого хрена этот избалованный сынок Дома Ланне пригласил её на приватную встречу? Что-то предложить? Что-то получить? О чём-то договориться?..

Он вдруг положил ладонь на руку девушки и что-то прошептал ей. Та тихо рассмеялась.

— Какие у вас шутки, Гедеон Николаевич!

— Я не шучу, Акулина Андреевна. — Он покачал головой, серьёзно посмотрев на девушку. — Приглашаю вас посмотреть со мной спектакль, поставленный специально для нас двоих. Уверен, вам понравится. Можем выпроводить наших охранников за дверь.

Акулина медленно отпила ещё вина из кубка, давая себе время, чтобы принять решение, после чего кивнула.

— Я посмотрю с вами спектакль, Гедеон Николаевич, но хотела бы, чтобы мой телохранитель остался здесь. Так мне спокойнее.

—