Оттуда несколько дней пути верхом до границы. Дальше Аквитания, она свободна. Я слышала, что галлы по-прежнему не успокоились после похода кимвров. Мы проедем через них. А ты сможешь оттуда вернуться домой.

Флавий погладил подбородок.

– Фрина, верно? – задумчиво сказал он. – Греческая рабыня, ставшая очаровательным мальчиком. Собираешься учить варваров греческому?

– Хватит, – проворчал Эодан.

– Думаю, ты надышалась тумана лихорадки, – сказал Флавий. – Неужели ты серьезно веришь, что вы сможете пройти всю римскую территорию и галлов – и остаться живыми?

– Но ведь до сих пор мы прошли, – сказала Фрина.

Стало светлей, и Эодан увидел вокруг ее глаз темные кольца усталости. Сам он чувствовал себя напряженным, как натянутая тетива; сон будет его врагом.

– И что нам терять? – добавил Эодан к словам девушки.

Флавий посмотрел на Викку. Она сидела на краю ложа, с белыми губами и покрасневшими глазами, и смотрела на них, как побитое животное.

– Многое, мой друг, – сказал Флавий. – Как сбежавшие рабы, вы будете убиты или по крайней мере подвергнуты бичеванию и заклеймены, но я мог бы спасти вас. Сказал бы, что вы выполняли мое тайное поручение. Но если станет известно, что вы захватили в заложники гражданина Рима, я спасти вас не смогу.

– Неужели ты бы нас спас? – усмехнулся Эодан. – И чем бы ты мне поклялся?

– Ничем, – ответил Флавий. – Тебе придется поверить мне на слово. Но будь уверен, что против Викки у меня ничего нет – пока нет. Но если она пойдет с вами, подстрекая ваше бегство и мой захват, она тоже умрет, и не сразу, часть за частью. – Он покачал головой. – Эодан, Эодан, ты хочешь спасти ее, а на самом деле обрекаешь на смерть.

– Это лучше, чем ты.

– Ты не понимаешь, – мягко сказал Флавий. – Ей не просто перережут горло. Самое меньшее, что она может ожидать, – арена с дикими зверями на глазах у всего Рима. Но у народа теперь более утонченные вкусы в этом отношении, и очень велик страх перед мятежом рабов. Всего несколько месяцев закончилась война с рабами в Сицилии. Не думаю, что ей милосердно позволят встретиться с львами.

Что-то словно сжало сердце Эодана. Запястье его ослабло, меч наклонился.

– Викка, – сказал он, – чем мы прогневали Силы?

Флавий сдержанно улыбнулся и протянул руку.

– Не отдашь ли мне этот меч?

Фрина повернулся к Викке.

– Дура! – закричала она. – Он умрет из-за тебя!

Кимврская женщина встряхнулась. Она встала и, как во сне, прошла по полу.

– Нет, Эодан, – сказала она на своем языке. – Держись.

В ее голосе почти не было жизни, но он вызвал откуда-то неожиданный прилив сил. Эодан снова поднял голову, так что возвышался над всеми, и рассмеялся. Он поднес меч к горлу Флавия, заставив римлянина отшатнуться.

– Отплываем сегодня, – сказал он на латыни. – Или я проткну тебя этим. А потом я буду достаточно быстр, чтобы убить девушек и упасть на собственный меч.

Флавий словно собрался заговорить, посмотрел в зеленые глаза Эодана, развел руки и пожал плечами.

– Нам нужно правдоподобное объяснение твоего неожиданного отъезда, – сказала Фрина. – Мы с Эоданом нарбонские галлы [Нарбон – древний город на юге Франции. – Прим. пер.], которые принесли тебе срочное сообщение от твоего родственника Септима, живущего в Массилии.

– Ты держала уши широко открытыми, когда ела мою соль, Фрина, – сказал Флавий, искоса посмотрев на Викку.

Гречанка гневно взмахнула рукой и продолжала:

– Тебе, может, придется еще немного объяснить. Говори о возможности вложить деньги, и никто не удивится твоей скрытности. Эодана никто не знает, поэтому он сможет сопровождать тебя по всему дому; но ты должен оставаться внутри, по всем необходимым поручениям посылай рабов. Если днем придут гости, твой привратник должен отправить их назад под предлогом, что ты слишком много выпил и сейчас болен. Я останусь здесь, чтобы меня не узнали. Пусть к дверям приносят еду для Викки и меня, но никто не должен входить.

Повернувшись к кимвру, она продолжала:

– Эодан, ты знаешь о письме – о знаках, которые делают стилем или пером? Хорошо. Он не должен писать ничего, пока я не проверю, что он пишет. И следи, чтобы он со всеми говорил по латыни. Если он скажет два слова, которые ты не поймешь, убей его.

Флавий поджал губы. Он долго смотрел на Фрину, прежде чем он очень негромко сказал:

– А я почти не подозревал о твоем существовании, малышка.

– Действуй! – топнула она. – Нужно время на то, чтобы узнать о кораблях. Немедленно пошли человека, чтобы он все узнал.

Эодан набросил плащ на меч, который держал в левой руке, и пошел за Флавием.

Утро тянулось бесконечно. В атриуме была клепсидра. Однажды, когда Эодан спросил, Флавий объяснил ему, как она измеряет время. Теперь кимвр слушал, как капает вода, и дрожал под наружным спокойствием: это царство троллей, и каждая капля уносит человеческие жизни.

Ожидание – самое трудное из всего, что он делал. Флавий сам предложил объяснить привратнику, почему тот не видел, как входили в дом галлы: он услышал их разговор за стеной сада, из любопытства приставил лестницу и помог им перебраться! Он спокойно отдавал приказы слугам и посыльным. Когда ему и Эодану принесли еду, он лежал на кушетке и разговаривал о галльских делах. Казалось, он наслаждается смущением старых слуг: те были скандализованы, как римлянин так фамильярно разговаривает с провинциалом. Да это неслыханно: они даже в туалет ходят вместе! Но делать было нечего, оставалось только ждать. Эодан всегда был на расстоянии быстрого удара от Флавия и не сводил с него глаз. Флавий слегка пожал плечами, приказал принести книги, и лежал, читая, или дремал. Эодану никогда раньше не казалось, что молчаливые часы могут быть такой мукой.

В полдень пришло сообщение: на следующее утро маленькая галера выйдет из Остии в Массилию. Она везет только дешевые товары, изготовленные для варварских рынков на рабских фабриках… может, еще один или два пассажира заплатят несколько сестерций за место на палубе, взяв с собой еду. Такой важный господин, как Флавий, конечно, не поплывет в такой лохани. Да еще с тремя спутниками! Через несколько дней отойдет большая трирема с необходимыми удобствами… Ну, если хозяин Флавий настаивает… Если он щедро заплатит, офицеры уступят его группе свою каюту, а сами будут спать под парусами на палубе, но хозяин Флавий не должен ждать особых удобств от этой каюты; ему можно посоветовать прихватить свои матрацы…

Потом снова нужно ждать.

Однажды Эодан поймал себя на том, что задремал. Он закрыл глаза, но тут же понял это и