Шрифт:
Закладка:
— И вы не держите зла на муженька?
— Что вы! Бьет — значит любит. А потом — он же не дерется, как пьяный, а розгою сечёт, как по «Домострою» уложено. Мама моя вон мне обзавидовалась: в ихние времена‑то смутные сечь жен не положено было, потому как безбожною Россия была. Мама говорит: «Ежели б меня отец твой покойный сёк по субботам, мы бы сейчас жили в трехэтажном доме».
— Нет, я не против порки по сути, но все надобно делать обдуманно…
— Все надобно делать, как уложено, Трофим Ильич. Наше дело бабье — мужу подчиняться. Муж у меня мужчина обстоятельный, неспешный. Домовитый. И сечёт так же — без спешки, правильно.
— Мда… озадачили вы меня, Вера Константиновна.
— Чем же? Что муж любимый меня к кату в участок не водит? Это вы меня озадачили. Ой, как быстро подвигаемся‑то! Наконец‑то! Эдак я и до обеда успею.
— Успеем, с вами везде успеем. Ух, какой гладкий мех… Все‑таки живородящие шубы — что‑то особенное.
— Нравится? Погладьте ее, ей тоже приятственно.
— Нежная…
— Вы ей тоже понравились.
— Знаете, у меня такое чувство, будто мы с вами старинные друзья.
— Вот как?
— Нет, не смейтесь.
— Я не над вами. Мне просто хорошо.
— Правда, я вас где‑то видел. Вы где служите?
— В «Добрыне».
— Вы создатель?
— Нет, преобразователь.
— По умным?
— По ним, родимым.
— Никогда бы не подумал, что такая красавица занимается умницами.
— Вы полагали, что я всего лишь домохозяйка? Нет, я с ухватами возиться не люблю.
— А кто же у вас дома у печи стоит?
— Стоят мама, две бабки да стряпуха. А по выходным и сволочь помогает.
— Хорошо, когда родные живы.
— У вас уже нет?
— Отец в Абхазии погиб, от грузинской пули, еще, когда я мальчиком был. А мама уехала с китайцем.
— И вас бросила?
— Вроде того. Я при бабушке и мальчишествовал и отрочествовал.
— Наверно, бабушка вам потворствовала?
— Не без того. Но и наказать могла. Рука у нее была тяжелая.
— Сирота вы горемычная.
— Я веселый.
— Заметила уже.
— Вера Константиновна, мы уже у цели. Девять человек впереди нас осталось! Вот как с вами быстро все оборачивается!
— Скажите на милость, вы бой кремлевский для дочки покупаете?
— А для кого ж еще? А вы?
— Моим.
— У вас…
— Трое.
— Превосходно! Видать, у вас состоятельный муж. Да и по шубе видать.
— Да, не бедствуем, слава Тебе, Господи. Муженек мой купец.
— Чем торгует?
— Зимою — сиянием, а летом — самокатами.
— Доходное дело.
— Не жалуемся. А вы‑то чем хлеб насущный зарабатываете?
— Никогда не угадаете.
— Сдается мне, вы государственный, не деловой.
— Не то и не другое.
— Тогда церковный?
— Тоже нет.
— Откупщик?
— Нет.
— Тягловый?
— Эка, куда хватили…
— Ну, неужели захребетник?
— Плохо думаете обо мне.
— Приписной?
— Вот‑те раз! Спасибо!
— Наемник?
— Аз есмь человече мирный.
— Временнообязанный?
— Упаси Бог.
— С вами ум сломаешь… паленый?
— Пока еще нет.
— А кто ж тогда?
— Я знахарь.
— Ой, какая прелесть! Вы привораживаете?
— И это тоже. Но, сдается мне, что вы меня сегодня приворожили, а не я вас. И ваши чары посильнее моих.
— Вы надомный или приходящий?
— Скорее — приходящий.
— И давно уже?
— С детства. У меня и бабушка и мамаша знахарствовали.
— Они вам передали?
— Точно так. Передала бабуля.
— Скажите… ой, опять толкаются… да что ж это… смотрите, он лезет без очереди!
— А ну‑ка ты, плешь водяная, куда прешь?
— Толканите его, толканите! Православные, не пускайте этих!
— Мы тутова стояли!
— Тебя тут не стояло, мурло!
— А ну, не замай!
— Я те дам — не замай! Пшёл отсюда!
— Господи! Еще прут! Их вообще тут не было!
— А ну, потеснися!
— Я те потеснюсь! Во, видал?!
— У меня стукалка‑то поболе твоей! Во!
— А ну…
— Я те…
— Ах ты, гнида…
— Эй, эй, ну‑ка кончайте!
— Мужчины, что вы смотрите?!
— Это деревня сраная прет! Не пускайте их!!
— Сладенького им захотелось! Рвани!
— Пош‑ш‑ш‑шел!
— Я те дам! Я те…
— Пошел! Пошел!
— Ах ты, залупа… я те…
— Ща хребет переебу!
— Заебешься, сволочь земская!
— Срань оброчная… ну… ну… вот тебе!
— Я те… я те…
— На, гад!
— Ах ты, ебаный…
— Мужчины! Мужчины!!
— Православные, прекратите!
— Отступите, Христа ради!
— Продавец, не отпускай! Тут мордобой!
— Они по‑матерному ругаются! Нажмите околоточного!
— Не пускайте их!
— Я те… сволочь…
— А ну…
— А так, а? А так?! А так?
— Пихайте их из очереди! Пихайте к свиньям!!
— А… вот! Ну? Во… ну? Еще? Иди, иди сюда!
— Я те… я те…
— Куда… гадина… ку‑да… ку‑да! Ку‑да!
— Помогите!!!
— Не отпускайте никому! Остановите продажу!
— Гады какие, а?!
— Вон околоточный идет!
— Арестуйте их!
— Бляди!
— Они по‑матерному ругались!
— ПЕРМЯКИ, НЕ ШУМЕТЬ! НЕ ТОЛКАТЬСЯ! СТОЯТЬ, КАК ПОЛОЖЕНО!
— Отгоните их!
— Эти лезут!
— Они по‑матерному ругались! Я записала! Околоточный, я все переписала!
— ПЕРМЯКИ, НЕ ШУМЕТЬ! БУЗОТЕРОВ ЗАБЕРЕМ В УЧАСТОК!
— Двигайтесь, сударыня, не разевайте рот!
— Я же за вами, чего вы?
— Нет, я там стоял… эй, а ну, пусти‑ка…
— Встаньте в очередь, православные!
— А где?… а вот…
— Околоточный, можно донести? Они по‑матерному ругались!
— ПЕРМЯКИ, СОБЛЮДАЙТЕ ПОРЯДОК!
— Вера Константиновна!
— Ой, меня от вас оттерли!
— Идите сюда! Пропусти, борода!
— Ой, ужас!
— Шуба цела?
— Цела родимая!
— А вы сами?
— И я цела!
— Слава Богу. Идите, идите вперед! А вы отойдите! Вы — за нами!
— Так, мне все, что можно.
— Остались токмо стены.
— А башни?
— Башенный бой распродан.
— Как так?
— Токмо стены, женщина. Берете?
— Зачем же я стояла… а почему не сказали?!
— Вы берете стены или нет? Ежели нет — проходите, не задерживайте других.
— Свинство какое!
— Вера Константиновна, берите стены, берите!
— Да, но…
— Сударыня, берите, или ступайте с Богом отсель!
— Не задерживайте, православные!
— Ну, давайте стены…
— Токмо две упаковки в руки.
— Боже мой! Это грабеж!
— Дайте ей хотя бы три!
— Не имею права. С вас четыре рубля серебром или полтинник золотом.
— Какое безобразие! Ради чего я стояла?!
— И мне давайте. У меня червонец.
— Так… возьмите сдачу.
— Я ВОТ ТЕБЕ ПРОЛЕЗУ! Я ВОТ ТЕБЕ ПРОЛЕЗУ! А НУ — ВСЕМ ОТОЙТИ ОТ ОЧЕРЕДИ!
— Они по‑матерному ругались!
— Пойдемте отсюда.
— Тут не выберешься…
— Позвольте.
— Благодарю вас… Господи, какое хамство!
— ОТОЙТИ ОТ ОЧЕРЕДИ! БАБУШКА, ДАВАЙТЕ ВАШ ДОНОС!
— Принимай, сынок!
— Пойдемте здесь…
— Хамство, хамство!
— Не расстраивайтесь.
— Нет, ну они рекли в пузыре позавчера: кремлевский бой, башни и стены, можно выбрать, разная цена! А тут — токмо одни стены, на тебе! И по два целковых!
— Башни разобрали по своим, ясное дело.
— Хамьё какое! Давайте донесем на них?
— Токмо время терять.
— У меня трое детей! Что же — рвать упаковку?!
— Разорвите, да разделите.
— Но она красивая! И кусочки‑то правильной