Шрифт:
Закладка:
Не поймав себя, агрессивно делаю шаг к ним и…
И что — Яшин?! Что дальше-то??
Но Яся, выкрутившись, растеряно забегает за мою спину, утыкаясь носом мне в плечо. Наши кисти рефлекторно отыскивают друг друга, пальцы сплетаются.
Моя… Моя!!
Ромкин взгляд сползает ниже пояса, ловя её голые бёдра.
— Взгляд поднял, — негромко бросаю я.
Встряхнувшись, рывком отворачивается.
— Штаны надень, — рычу на эту козу.
Смывается обратно в дом. Ромка медленно разворачивается.
— Идиот ты, — закатывает глаза. — Я уж думал морду бить кинешься.
— Знаю… — покаянно закрываю глаза. — Но вот так.
— Нихуëво вы за ручки держитесь.
— Ну членом-то не тыкаю!
— Но ревнуешь…
— Адски, — признаюсь я.
— А как же, тогда, Эдик?
— Да какой, блять, Эдик?! — закатываю глаза. — Это ж принцесса нежнее Царевны!
Одевшись, Яся снова выходит к нам. Здоровается с парнями.
Мы делаем настил из еловых лап, она с любопытством крутится рядом.
— А аристократ-то наш где? — бросаю взгляд на окна. — Вышел бы, помог.
— Ему плохо, у него температура и горло, — пожимает плечами Яся.
Марат достаёт пару бутылок спортивного изотоника.
— Пусть выпьет, полегчает. Там витамин С и много полезного.
Вторую мы пьем на двоих с Ясей. Я касаюсь губами горлышка следом за ней, вспоминая наш горячий отрыв дома.
Так…
Зажмуриваюсь, пытаясь отключиться от этого. Я должен не хотеть её, а просто заботиться, верно?
— Ты как? — касаюсь ладонью её лба.
— Нормально…
Жара нет.
Она смотрит мне в глаза прямо, не моргая. С ожиданием. А я свой взгляд прячу… Не могу ответить ей ничем внятным.
Начинаю терять ориентиры — кто из нас прав. Это я трус, что не иду в эту сомнительную историю на поводу у своих чувств? Или она извращенка? Но я-то извращенец не меньше, если чувствую это всë, просто ей хватает придури это принять, а мне — нет?
— Яш?…
— А, да… — перехватываю крюк, цепляю его за фаркоп.
Марат садится за руль Ясиной, Ромка в свою.
— Толкать?
— Не, так вытащим. Мы ж на танке!
Шмель врубает на всю катушку басы, распугивая птиц. Машина медленно, но верно ползёт вперёд.
Яся улыбается. Я глотаю очередной ком в горле. Потому что хочется обнимать, целовать, тискать еë…
— Иди, болезное золотко поднимай, — вместо этого распоряжаюсь я. — Едем домой.
— Почему ты на меня злой?
— Не злой я… — отворачиваюсь.
Вернее, не на тебя. А на этот чертов мир!
До трассы ведёт машину Марат. Я сижу рядом с ним на переднем.
Яся с Эдиком — на заднем.
— Можно кондиционер выключить? — раздраженно гнусавит Эдик.
Мар молча выключает, я открываю окно. Что-то там бурчит сзади. Не помрет, блять… Бесит меня.
На трассе пересаживаемся. Стоим втроём, жму друзьям руки.
— Спасибо!! — высовывается Яся из окошка.
Сдержанно улыбаясь, парни кивают ей, но поглядывают на нее как на гранату без чеки. Как только она закрывает окно:
— Яшин, давай в нашу тачку. Пусть едут.
— Не могу… Еë дома сожрут. Пусть лучше нас двоих.
— Яша!!
— Да не тыкаю я в неё ничем, ну!
— И «за ручку» больше не трогай. Между вами напряжение двести вольт, страшно вставать — пробивает! — многозначительно играет бровями Ромка.
— Не буду, — обещаю я.
Вру…
Охрана семьи Эдика у нас…
А ещё отцовская машина охраны…
Машина ментов…
Мне хочется от паники перед разборками втянуть голову в плечи. Сейчас будет Армагеддон. Вернее, он был, наверное, ночью. А сейчас нас накроет цунами от него.
И волна сбивает с ног, да.
Отец очень редко орёт. Рявкнуть может, но не больше. А сейчас орёт, не слушая мой слабый писк с попытками оправдаться, теряя лицо при Борисе и остальных.
Вообще не слышит никого!
Эдик, отодвигает от стола стул, устало падает на него.
И только Иван как монолит. Молча стоит. Об него как об скалу разбивается вся ярость отца. Иван делает шаг вперёд, оставляя меня чуть позади. Мне хочется спрятаться за его плечом. Я невольно делаю это.
Мы выслушиваем тирады про морги, больницы, похищения…
— Какого хера ты её туда потащил?! — вызверяется отец на Ивана.
— Так вышло.
— Я не выдавал тебе таких полномочий!
Погодите…
— Это не он пап… — шепчу, высовываясь из-за его плеча. — Я. Я их туда…
Но Иван переступает на другую ногу, опять пряча меня за спину.
— А ты куда смотрел?? — рявкает на Эдика.
— Извините, Алексей Михайлович, — с трудом хрипит он. — Но я всего лишь сопровождал Ярославну. Я счёл, что лучше поехать с ней. Вы же знаете, что если ей что-то взбредёт в голову, то остановить невозможно. Моя вина есть. Но только в том, что я не сообщил вовремя Борису…
Втыкаюсь лбом между лопаток Ивану. Теперь меня из дому не выпустят за этот косяк.
— Чмошник, — негромко бросает Иван.
Эдик спотыкается на полуслове, с недоумением зависая.
— Ярославна! — цедит отец. — Чего ты там прячешься? Посмотри-ка мне в глаза.
Не-е-ет…
— Да в чем трагедия? — спасает меня опять Иван. — Все живы, все в порядке. С любым могло случиться. Мы не знали, что там база глушит сигнал. Теперь будем знать.
— Да я поседел за эту ночь! — в сердцах бросает отец. — Что мой ребёнок где-то там без меня, без охраны!
— Ну, Яся со мной была же. Вы это знали. Не стоило так волноваться. Я — тоже охрана.
— «Дети»… — высовываюсь я, обижаясь на отца за Ивана.
Рассерженно складываю руки на груди.
— Не твой ребёнок, а твои дети!
Отец осекается. Расстроенно взмахивает руками. Закрывает ладонью глаза.
— Да. Конечно. Дети. Извини, Иван.
— Да, ладно… — чуть пренебрежительно.
У меня всë обваривается кипятком внутри, от того, что он ничей. И что папа сейчас это так некрасиво продемонстрировал.
