— Если вы извините меня, Люциус, мне нужно одеться. Я спущусь через десять минут.

Гермиона вернулась в спальню и направилась к платяному шкафу.

Люциусу очень хотелось сказать ей все… нет, умолять ее… не надевать одежду, но он знал, что не имеет права, и не хотел злить или оскорблять единственного человека, стоящего между ним и смертью. Кроме того, она была далеко не из тех женщин, которые заводят романы, даже если и заводят… Люциус оборвал эту мысль и быстро направился в свою комнату, чтобы переодеться к ужину.

Он поймал себя на том, что впервые за несколько недель предвкушает ужин… с тех пор… Нет! Он не позволял себе думать об этом… и испортить этот вечер. Ему очень хотелось поближе познакомиться с интригующей миссис Уизли, и мысли о том, что там делала его жена, не стала бы мешать ему сегодня.

"Он видел меня голой… он видел меня абсолютно голой… О, Мерлин… он все-таки увидел меня голой, — Гермиона слегка ударилась лбом о шкаф, пытаясь решить, что же надеть на ужин с мужчиной… причем, не с ее мужем… который уже показался ей голым сам и добился ответной демонстрации… — И что прикажете? Надеть костюм для игры в снежки? Или просто нацепить зимнюю мантию? О Боги, чего он себе думает?.. Подожди… а он что-то еще об этом думает?"

Гермиона снова застонала, представив себе Нарциссу, эдакую изящную, худую богиню, и поняла, что Люциус, вероятно, находит ее поправившейся и малопривлекательной.

"Впрочем, это же не имеет значения… верно?" — только вот Гермиона знала, что по какой-то причине это имеет значение. Замужем она или нет, почему-то очень хотелось, чтобы Люциусу нравилось ее тело… Нет! Ей хотелось нравиться Люциусу…

"О Мерлин, какого черта я делаю? Мой брак разваливается, а все, о чем я могу думать, это о том, во что же одеться перед Люциусом Малфоем, — Гермиона снова ударилась головой о шкаф и, вздохнув, натянула свои любимые потертые джинсы и уютный теплый свитер. — Если я не могу быть красивой, то, во всяком случае, мне должно быть комфортно", — уныло подумала она.

Решив завязать волосы в свободный узел, в котором они были собраны для ванны, она натянула толстые носки и спустилась вниз. Если повезет, он полностью забудет о том, что видел ее обнаженной, и они оба смогут притвориться, что этого никогда не было.

Чем скорее они поймают Эйвери и Нотта, тем быстрее Люциус сможет вернуться домой, и тем будет лучше. Гермиона задумалась, а затем заколебалась на пороге библиотеки, когда кусочек головоломки заплясал вдруг абсолютно вне досягаемости. Она стряхнула с себя ноющее чувство, что упустила что-то вполне очевидное, и, глубоко вздохнув, отправилась ужинать.

Глава 11

Люциус… или Поппи, Гермиона не была уверена, кто именно, передвинули два кресла в центр комнаты и поставили между ними маленький столик. Еда, которая выглядела замечательно, а пахла еще лучше, была разложена на баре, превращенном в шведский стол. Люциус сидел в одном из кресел, но встал, когда она вошла в комнату, и Гермиона ощутила, что не может встретиться с ним взглядом.

— Не хотите ли немного вина? Я попросил Поппи принести несколько бутылок из моего винного погреба в поместье, так что выбор у вас есть, — Люциус поднял две бутылки, одна была с очень сухим красным, а другая с более сладким белым.

Гермиона колебалась. Она только что приняла болеутоляющее зелье, чтобы притупить головную боль, но знала, что маленький стакан ей не повредит. Поэтому улыбнулась, указав на бутылку белого вина, и принялась за еду.

Она положила себе салат из крабов и омаров, немного шпината, мясного пирога, от которого у нее сразу же потекли слюнки, небольшой кусочек швейцарского пирога с заварным кремом, несколько кусков сыра и большую кисть винограда. Вернувшись назад, она села в кресло.

Присоединившийся к ней Люциус поднял бокал для тоста.

— За новые начинания. И новых… друзей… — Гермионе показалось, что она услышала в его голосе… что-то, но это "что-то" исчезло прежде, чем она смогла определить, что же это было. Внутренне пожав плечами, она глотнула вина, находя его удивительно вкусным.

Оба молчали, наслаждаясь едой, Гермиона — потому что ей все еще было неловко, что он увидел ее обнаженной, а Люциус — потому что пытался не допустить, чтобы эротические образы обнаженной Гермионы мучали его самого.

Решив, что стоит прервать тяжелое молчание, Гермиона спросила:

— Мы видели Драко с сыном при отправке Хогвартс-экспресса несколько дней назад, но не разговаривали, — она сразу поняла, что Драко был больной темой, так как почувствовала, как Люциус сразу же напрягся.

— Простите, — быстро сказала она, увидев его реакцию, — и забудьте, что я вообще заговорила об этом… — и продолжила есть. Она почти не чувствовала голода, но хотелось чем-нибудь занять руки.

Люциус вздохнул и отложил вилку. Сделав большой глоток вина, он помедлил, прежде чем заговорить напряженным голосом.

— Мои отношения с Драко складываются сейчас очень… сложно, — он сделал еще один глоток, прежде чем объяснить.

— Как я уже говорил, мы с Нарциссой давали ему все, чего он только мог пожелать, в конце концов, ведь он был моим единственным наследником. Но когда он поступил в Хогвартс, стало очевидно, что мой сын вырос высокомерным, плаксивым и фанатичным хулиганом… именно таким мы бессознательно и вырастили его, — ухмыльнулся Люциус, снова делясь подробностями своей жизни, которые удивили Гермиону.

— Драко пытался подражать мне, и, хотя это очень льстило, мальчику не хватало зрелости или умения, чтобы эффективно это осуществить. Как я уже сказал, ему не терпелось проявить себя, и он умолял меня позволить ему принять темную метку. Конечно, воображать что-то и на самом деле сталкиваться с реальностью — это две разные вещи, как понял Драко, впервые встретившись с Темным Лордом лицом к лицу.

Люциус сделал еще один глоток вина, Гермиона же оказалась слишком увлечена его рассказом, чтобы прерывать.

— После моего провала в министерстве… — он поколебался, слегка улыбнувшись ей, — и последующего ареста, Драко и Нарцисса оказались наказанными вместо меня, — на лице Малфоя появилось страдальческое выражение, вспоминая то, что навлек на свою семью. — Азкабан стал для меня почти облегчением и даже позволил осознать некоторые перспективы. А самым большим моим желанием стало вырвать свою семью из лап Темного Лорда, даже если это и означало бы собственную смерть, — Люциус беспечно пожал плечами, но Гермиона почувствовала, как дорого ему обошлись его слова. — К сожалению,