— Весело тебе? — спросил я, когда мы вновь встретились в центральном зале.

— Если честно, то не очень, — пожал плечевыми фермами «напарник» и задрал голову к потолку. — Уже копают, похоже.

Прямо над нами образовалось чистое место — корни, будто что-то чувствуя, оттянулись в разные стороны. А те, что остались, слегка вибрировали, осыпаясь крошками мерзлой земли.

Оставалось три прохода.

Но тот, что на карте виделся, как самый короткий, мы сразу же вычеркнули. Тоже завал, но со следами бетона и арматур из астериуса. Здесь, похоже, рванула защита двери. Либо фоггеры уже здесь пытались, либо корни оргенума проросли куда-то не туда, активировав ловушки.

Предпоследний тоннель выглядел многообещающе. И уводил в сторону, явно затрудняя проход для погони наверху, и даже корни досюда еще не добрались. Так, всего пара хвостиков, торчащих из стены.

Я подскочил к двери, пытаясь почувствовать какое-нибудь ускоренное открывания. Мы же все-таки изнутри идем! Но фигу — получите стандартный разброс символов и распишитесь так, чтобы без ошибок и логически выверено. Руперт молча замер рядом, либо понимал, что лучше не отвлекать, либо просто заворожено пялился на вспыхивающие символы. Согласен, для неподготовленного выглядит как магия.

— Алекс, стой! — все-таки не удержался Руперт, когда мне оставалось активировать последний символ. — Это ловушка. Они уже за стеной!

— Думаешь, не пройдем? — я буквально завис с поднятой рукой над активацией последнего символа. Тоже видел энергетические следы в радиусе тридцати метров, но пока сильно меньше, чем у прошлых выходов.

Руперт отступил на несколько шагов, но ответить не успел, вместо него высказались фоггеры. За дверью раздался протяжный звонкий скрежет, похожий на визг тормозов, и дверь вылетела из проема. Вместе со мной.

Ощущение было, будто меня ударило дважды. Сначала взрывная волна, а потом уже и дверь. Меня протащило пару метров в каком-то полном аду! По бокам от моего случайного щита вырвались языки пламени сине-зеленого цвета, бронированная дверь фонила радиацией — система уже не визжала, а трещала как счетчик Гейгера. Стены вокруг грохотали и не крошились только потому, что пламя моментально запекло все, до чего успело добраться. Весь тоннель тут же заволокло черным дымом.

Система Ориджа только-только справилась с акустическим ударом, как у меня над ухом тут же заработал пулемет Руперта.

Пум-пум-пум-бум…

Я приподнял тяжелую скрюченную дверь, пытаясь скинуть ее с себя, как в нашу сторону тут же прилетела ответка. Как трещоткой по ладошкам прилетело вибрацией, отзывающейся на каждое попадание!

А я все еще никого не видел — только пули светящиеся как трассеры свистели в обе стороны.

— Алекс, не морозься, отступаем! — закричал Руперт, вроде как уже сильно издалека.

Попытка номер два!

Я потряс головой, подпер дверь плечом и, стараясь не высовываться из-за нее, начал подниматься. Сделал шаг назад и потащил дверь за собой. Не глядя метнул «Ледяную мину», а когда грохот взрыва рассеялся, обдав холодком, пробравшимся даже в синхронизацию, отстрелялся из крафткомпакта. В тишину — в ответ не стреляли, и Руперт ушел на перезарядку.

И в этот же момент рука фоггера схватилась за край щита и рванула его на себя. Да пожалуйста! Я пнул неустойчивую дверь ногой, отскочил сам и, на ходу активируя меч, отмахнулся от еще одного фоггера, появившегося сбоку. Чиркнул его по краю шлема, но добить не смог — тот уже потерялся в дыму.

— Алекс, ложись, а то зашибу! — крикнул Руперт и снова врубил свою «шарманку», чуть ли не восьмеркой поливая весь тоннель.

Но меня там уже не было. Я телепортировался прямо за спину Руперта. Похлопал его по раме, сдвигая в сторону, и одну за другой метнул три пирамидки по углам тоннеля. Первый взрыв не о чем, только осколки застучали рикошетом. А вот второй и тут же раздавшийся третий рванули кучно, выломав кусок стены и обрушив потолок.

Слабенько, конечно, с просветами и всего на пару метров, но минут десять форы нам это могло дать.

— Ходу! Хо… — теперь уже я крикнул, но осекся, когда Руперт повернулся ко мне. — Херового выглядишь, идти можешь?

Часть рамы спереди отсутствовала. Как это все продолжало держаться, было для меня загадкой. Броня на груди в подпалинах, открытые люки с прожектором — просто забытая каша на дне кастрюли. Дополнительный лицевой щиток брони, который крепился к раме, был перекошен и напоминал улыбку с порезанной щекой. Обе руки — точнее, рамы скелета отсутствовали, а срезы, где ее оторвало, пузырились все той же сине-зеленой пастой. Пулемет, который раньше крепился на спине, Руперт просто держал в руках. В цепких и крепких руках Ориджинала.

— Охренеть! Они мне раму спалили, а Оридж невредимый! Хо-хо! — ответил Руперт, но последние хо-хо у него задвоились и прозвучали довольно нервно.

Минуту ему потребовалось, чтобы прийти в себя — выбраться из остатков рамы. И еще две минуты я убеждал его, что баул с дровами оргенума лишний, хватит одного с семплами. Убедил, забрав его себе. Ибо без рамы с пулеметом руперту все-таки было некомфортно.

Мы выскочили в общий зал, оставив в тоннеле парочку пирамидок, заряженных на движение. Тормознули возле появившегося в потолке разлома, расстреляв двух самых шустрых копателей, и бросились в последний неосмотренный тоннель.

Проскочили метров сто, заложили мины и побежали дальше. Я уже видел на сканере очертания двери, но и какое-то темное пятно прямо перед ней, похожее на очередной завал.

И почти не ошибся. Завал был, но вместе с ним была и огромная яма, уводящая куда-то на нижний уровень. Землетрясение или какое другое бедствие здесь разыгралось по максимуму. Потолок сложился вместе с полом и осел ниже, открыв новый проход.

Я дождался Руперта, который никак не мог привыкнуть к обычному (оригинальному «человеческому») способу передвижения на своих двоих. Он то подскакивал, то спотыкался. И мы, не сговариваясь, вместе сиганули в темный провал.

Скатились по довольно гладким корням оргенума, которые здесь уже везде успели просочиться, и оказались в низкой, но длинной пещере. В этот раз естественного происхождения, с неровными острыми краями и кривыми участками, идущими вниз под небольшим углом.

— Ну что? Как в старые добрые времена? — хохотнул Руперт. — Трещины в породе, открывающие входы к самому вкусному и ценному?

—