- Грамоты у них есть? - спросил керторский капитан.

- Есть, но не дают, офицера требуют.

На крыльцо вышел еще один гвардеец, постарше и повыше ростом. Капитан Братиану взбежал к нему, принялся докладывать, бурно жестикулируя и указывая то на Эмиля со спутниками, то за ворота, то куда-то в направлении второго этажа постоялого двора.

- ...не открывать. Скажите, что мы не нуждаемся в сопровождении. Господина и монаха ко мне... - расслышал Далорн приказ полковника.

Эмиль с братом Жаном сами взбежали на крыльцо, едва не столкнувшись со сбегавшим вниз капитаном. Высокий мужчина с полковничьим жезлом и был одним из тех, кого надеялся увидеть здесь бывший агент королевской тайной службы. Оставалось только надеяться, что этот - не из бывших. Далорн знал его только в лицо, не помнил ни имени, ни положения в тайной службе.

- Темно ночью в Агайрэ... - вместо приветствия произнес Эмиль.

- ...и жарко летом в Керторе, - откликнулся полковник. - Вас давно разыскивают новые верные слуги его величества. Я не из них, потому готов вас выслушать. Пароль, кстати, отменен три седмицы назад.

- Благодарю, - кивнул Эмиль. - Учту. Как я уже объяснил капитану Братиану...

- Он мне рассказал. Теперь я хочу получить ответ на два вопроса: насколько это серьезно и при чем тут еретики?

- Серьезнее и быть не может, - ответил Далорн.

- Господин полковник, мне будет затруднительно объяснить все обстоятельства дела, но я говорю вам, что его высочество ни при каких условиях не должен оказаться в руках тех людей... - вступил монах.

- Воля матери нашей Церкви? - не без иронии поинтересовался полковник.

- Если угодно, так. - Брат Жан шутить не собирался.

- Они настаивают, а также говорят, что мы могли быть введены в заблуждение беглыми преступниками, которые угрожают особе принца, - вернулся капитан Братиану.

- Беглые преступники - это мы с госпожой Къела, - объяснил Эмиль.

- Все это клевета и ложные измышления! - изрек брат-расследователь. - Орден Блюдущих Чистоту берет этих людей под свою защиту!

- Сейчас мы проверим, кто прав. Капитан, повторите им еще раз, что мы не нуждаемся в сопровождении и утром прибудем в замок своими силами!

- Вы намереваетесь... - вытаращился брат Жан.

- Ни в коем случае, - успокоил его полковник. - Смерти баронессы уже достаточно, чтобы мы вернулись, а, учитывая сопутствующие обстоятельства - вернулись незамедлительно. Но мы проверим, насколько благонамеренны эти господа. Вы же, - кивнул он брату Жану и стоявшим внизу Керо с пожилым монахом, - пройдите на второй этаж.

- Я останусь, - покачал головой Эмиль. - А вот мои спутники... Керо, братья - вы слышали? Быстро, быстро!

- Не слишком-то вы любезны и с монахами, и с дамой, - удивленно приподнял брови полковник, когда троица поднялась по крыльцу и скрылась за дверью.

- Они меня поймут. Простите, я не помню вашего имени...

- Полковник королевской гвардии Георге Добре к вашим...

Господа по ту сторону ворот оказались совершенно неблагонамеренны, но весьма решительны. Получив отказ капитана, они немедленно перешли к действиям. Вопль из-за ворот, свист стрелы, удар о тяжелые доски, ограждавшие постоялый двор...

- Вот они, гхм, и определились, - флегматично сказал Добре, после чего оттолкнул Эмиля в угол, бросив "Вы - защищаете своих подопечных!", перемахнул через перила и принялся весьма темпераментно командовать гвардейцами.

Далорн оглядел двор. Не меньше десятка человек уже стояли там, еще столько же выбежали наружу. Пожалуй, полковник Добре был прав: свое дело Эмиль сделал, предупредил гвардию, охранявшую принца, а теперь настало время позаботиться о тех, кого он впутал в эту гнусную историю. Или - они его впутали, кто теперь разберет?

Кто-то кого-то определенно во что-то впутал, а теперь королевский постоялый двор может стать могилой для всех, и впутанных, и впутывавших...

- Стоять! - рык гвардейцев...

- Это наш спутник! - брат Жан.

- Пропустите его! - звонкий голос подростка... - Я приказываю!

Его высочество принц Элграс выглядывал из-за плеча гвардейца, загородившего собой дверной проем и глубоко негодовал на то, что его приказов никто не слушает. Керо прижалась к двум монахам, стоявшим в тесном коридоре. Пятеро гвардейцев с легким недоумением взирали на весь этот переполох. Трое уже обнажили оружие, видимо, собираясь пресечь его самым простым образом.

- Я знаю этого господина! Пропустите его!

- Ваше высочество, вы...

- Именем Церкви...

- Я приказываю!

- Не двигайтесь!

- Эмиль!

- Все! - рявкнул Эмиль, поднимая руки и отступая к двери. - Довольно! Я стою на месте! Полковник Добре велел мне подняться сюда! Сколько у вас всего людей?

- Три десятка, - ответил гвардеец в мундире капитана. - Считая местную охрану...

- Селедкин хвост! Почему так мало?! Там снаружи добрая сотня... здесь есть другой выход?

- Да.

- Проверьте! Через десяток минут нам придется уходить отсюда.

- Здесь командует полковник Добре! - оскалился капитан.

- Он скомандует то же, обещаю! Эти люди пришли за принцем.

- За мной?! - опять высунулся мальчишка.

Снаружи с громким треском рухнули ворота. Потянуло гарью. Шум сделался опасно близким и сильным. Кажется, кто-то выламывал дверь на первом этаже...

- Всегда знал, что подохну в каком-нибудь кабаке, - расхохотался Эмиль, выхватывая саблю из ножен и захлопывая дверь.

Судя по топоту, вверх по лестнице бежало слишком много незваных гостей. Пятеро, может, шестеро. Рядом с Далорном встал капитан, за ними - брат Вильгельм, где-то разжившийся гвардейской шпагой. Алларец глянул на них через плечо и решил, что компания героических смертников ему нравится.

Вот только принца и Керо из нее определено следовало вычесть.

3. Собра - окрестности Собры - Беспечальность

"Интересно, - подумал Саннио, - а что сделает Кадоль, когда мы все его окончательно доконаем? Убьет кого-нибудь или плюнет и уедет в Оганду, станет там учителем фехтования? Он уже грозился...".

На сей раз ни Саннио, ни кто-либо из его приятелей ни в чем виноват не был, но это не утешало. Негодование Бернара наследник считал совершенно справедливым и полностью оправданным. Стоило ему в очередной раз взглянуть на мятый лоскут с наспех, неровно выведенными крупными буквами, как ему и самому хотелось кого-нибудь убить.

Плохая ткань, плохие зеленоватые чернила. Записка была накарябана - другого слова у почтительного племянника не находилось, - в какой-то придорожной харчевне, и принес ее мальчишка-посыльный из