Шрифт:
Закладка:
Так что, со всеми этими магическими делами, и остальными предметами для аттестата, и, особенно, подготовкой к ЕГЭ, к началу ноября учеба у Яши уже из ушей лезла. И даже сочувствия было особо не у кого попросить: Таня страдала вместе с ней, и жаловаться подруге казалось каким-то кощунственным и эгоистичным, Вася только надменно фыркал и говорил что-то вроде «тяжело в учении, легко в бою, давай-давай», а родители об одной половине ее дел и проблем не подозревали, а о другой имели весьма смутное представление, поскольку сами в школе учились уже очень давно, и не горели желанием вспоминать этот опыт.
Так что, после похода в баню, вытянувшего из нее все интеллектуальные, моральные и физические силы, сильнейшим желанием было просто упасть и не шевелиться, и просто подождать, пока мир вокруг как-нибудь сам утрясется и решит свои проблемы. Но привычка, дисциплина и питающая их всеобъемлющая тревога за будущее все-таки пока что были сильнее. Поэтому Яша с одинаково унылым выражением лица чистила зубы, завтракала, пытаясь поджечь хлеб взглядом — ровно семь с половиной секунд, пока он реально не загорелся! — одевалась и тряслась в автобусе и поднималась на школьное крыльцо.
В классе было довольно тихо — основные возмутители спокойствия, зачастую, по субботам и не ходили, к одиннадцатому классу уже даже особо не ища оправданий, просто кивая в ответ на сокрушающиеся причитания классной.
Яша повесила рюкзак на петельку парты, рухнула на стул — и упала гораздо дальше, чем ожидала. Она пискнула, всем своим существом в этот момент желая остановиться, замереть на месте и перестать падать и чтобы мир вокруг перестал ломаться и, и, и…
— Вот т… — Приглушенно почти уже было выругался одноклассник неподалеку. Это сподвигло Яшу открыть глаза и еще раз оценить ситуацию.
Она висела в воздухе. Вот просто, парила, не опираясь ни на что, в нескольких десятках сантиметров над партами. Девушка неловко замахала руками, ухватилась за один из столов, разворачиваясь лицом к полу, и увидела злополучный стул — лежащий на полу, с неловко подломившейся ножкой. Ах. Наверное, у кого-то стул начал шататься, и они поменяли свой стул на ее. Бывает. Не повезло.
Ведьмочка ухватилась за свою и ближайшую заднюю парту, подтянулась, ставя ноги на пол. Вспомнила, что браслетик лешего все еще висит на ее руке под рукавом рубашки. Поймала это столь трудно уловимое чувство баланса и спокойствия и умиротворения, которое было так легко подобрать, разделить с другими, и так сложно отыскать в самой себе. Сердце в груди сжалось от страха и тревоги, пока она начала потихоньку осознавать, что случилось. Чувствуя, словно она не сама в своей голове психофизикой занимается, а только наблюдает безэмоционально со стороны за своей собственной паникой, она продавила решительное «отпусти!», и развеяла заклинание, или что она там случайно сделала.
Ее ноги больше не пытались оторваться от пола.
Вдох.
Выдох.
По отработанной почти до рефлекса привычке она схватила рюкзак, закинула его на плечо. В следующий момент уже стояла у двери в класс — ну супер просто, еще только провалов в кратковременной памяти не хватало!
Надо выйти. Из класса, прочь, от всех этих любопытных-осуждающих взглядов, подальше…
Вдох.
Дверь распахнулась — ах, да, это сама Яша ее открыла, вот же ее рука.
Выдох.
Глава 15. Не надо паники, ведь…
Ведьмочка остановилась посреди коридора, когда поняла, что нужно поворачивать — и она не знает, куда. Суббота, раннее утро. Еще несколько минут до звонка на первый урок, и вот сегодня-то уж точно все приходят вовремя или с опозданием, даже учителей еще почти нет.
Ну вот, выскочила она из класса, убежала от проблемы, как и, блин, всегда. А что дальше-то? Что теперь делать?
Так, давайте рассуждать логически. В каком она сейчас состоянии? В паршивом. Руки трясутся, и дыхание учащенное. Сердце стучит за ключицами и в висках. Значит, в приоритете — привести себя в чувство. Она, конечно, испугалась до смерти, но всего лишь испугалась. Да, это уже хорошо — она физически в порядке, ничего не сломано, и лишних дырок в теле нет. Хорошо. А паника — ну, что, паника. Неприятно. Скверно даже. Но ничего нового, ничего, с чем она не сможет справиться. Да, вот так, потихонечку, на трясущихся ногах, вот сюда.
Дверь учительской возникла перед глазами. Только тут Яша заметила, насколько у нее зрение стало туннельным и, кажется, немного расфокусированным.
Девушка постучала и, зная примерно «правила» учительской, вошла, не дожидаясь разрешения — все равно никто бы не стал запрещать или разрешать.
Ей повезло.
Татьяна Петровна сидела за столом и разбирала какие-то бесконечные бумаги. Учительница подняла на девушку медового цвета глаза — и выражение ее лица из удивленного стремительно превратилось в обеспокоенное.
— Что случилось?
Вампирша вскочила из-за стола, в миг оказалась рядом — на самом деле, двигалась она с совершенно обычной человеческой скоростью, просто у Яши все еще были какие-то странные проблемы с восприятием движущихся объектов и концентрацией на них. Девушку ухватили аккуратно за плечи:
— Дамбровская, ты чего такая бледная?
Яша хотела вздохнуть, но получился всхлип.
— Ааа, я, я случайно… Там… — Девушка еще раз с усилием глубоко вдохнула и выдохнула как могла медленно. — Мне было нехорошо, и подо мной сломался и упал стул, и я очень напугалась, и пока падала, я, я случайно взлетела! И все в классе это видели! И я испугалась, что они увидели, и так ведь нельзя, а что теперь бууудет?..
— Ну-ну-ну, ччшшшш, все хорошо, все хо-ро-шо, — приговаривала учительница, гладя девушку по спине, — ничего страшного, я тебя уверяю. Правда, ничего страшного. В каком кабинете вы были?
— В два-тринадцать.
— Хорошо. Ты тут посиди пока, чаю себе налей, и если кто придет, скажи, что я тебя тут оставила. А я схожу, разберусь, и вернусь, хорошо?
— А-ага. Спасибо…
— Ты же тут посидишь одна минут пятнадцать? Скажи честно, что б без еще одного магически спровоцированного ЧП. — Татьяна Петровна заглянула ей в глаза очень серьезно, уже не как будто сюсюкая с паникующим ребенком.
— Да. Спасибо вам еще раз, вы очень…
— Да не переживай ты об этом. Вот лучше, чаю
