досочке и найти карту или ключ, которые открыли бы ему сокровищницу прапрабабки. Я говорила ему, что это глупо, наверняка старая графиня перед смертью бредила или просто выжила из ума, иначе за несколько поколений кто-то бы всё равно раскрыл тайну шкатулки, но он меня не слушал. Он мечтал найти этот клад. Добро бы мы были бедны и в чём-то нуждались, — она горько усмехнулась. — Так нет! Он ел только с серебра и фарфора, носил бархат и парчу, заказывал гобелены и утварь на самых лучших мануфактурах. Он даже выстроил дом в Лурдесе, и собирался пристраивать к нему ещё один этаж и две башни. Он желал быть самым богатым и блестящим землевладельцем в этих краях, скупить побольше земель, а после явиться ко двору и стать там, по меньшей мере, каким-нибудь министром. Вы не поверите! Он страшно боялся колдунов и демонов и потому носил образки святой Гертруды и святого Иолэйнда, но они же были просто маленькими медными медальонами! Потому он оправил их в золото с бриллиантами и носил на витой цепи с вставками из аметиста.

Она немного помолчала, горестно качая головой, а потом продолжила:

— В лице моего брата он нашёл сподвижника и соучастника своих стремлений. Тот всё время подговаривал его силой отобрать шкатулку у этой девицы дель Рео, но Сирил не решался. Он не единственный её родич и остальные могли встать на её защиту. Но не так давно поползли жуткие слухи о чёрной собаке, которая рыскает в ночи по лесу, нападает на людей и ворует скот. А потом вдруг все решили, что это исчадье — личный зверь девицы дель Рео, а сама она — ведьма. Я не слишком верила в это. Раньше никто не замечал за ней ничего странного, а потом, когда все озаботились её шкатулкой, пошли эти слухи. Я никогда не встречалась с ней, но до той поры слышала о ней только хорошее.

— Значит, вы не думаете, что за смертью вашего мужа стоит Бланка дель Рео? — спросил Марк.

Баронесса какое-то время молчала, задумчиво глядя куда-то в сторону, а потом с каким-то ожесточением произнесла:

— Во всём виновата эта женщина! Только она! Именно из-за неё всё, что оставалось долгое время всего лишь пустыми разговорами, стало причиной несчастья! Это она подговорила Сирила отправиться в этот злополучный поход на Шанталь, хотя сама осталась в тени!

— О ком вы говорите? — насторожился де Труа, обернувшись от окна.

— О его тётке, даме де Рошеруар, благочестивой Альбертине, верной служительнице святой Гертруды! — резко ответила баронесса и сжала в кулачки свои атласно-белые руки. — Я никогда не любила эту женщину, она всегда казалась мне лицемерной. Она путешествует по святым местам, жертвует на храмы и бедным, обвешивается всякими амулетами и скупает священные сосуды и книги, но я чувствую в ней какую-то фальшь! Она без конца приезжала сюда, чтобы выпрашивать пожертвования у Сирила. Однажды это ему надоело, и он отказал ей, так она пошла по домам и лавкам в городе со своей оловянной кружкой, клянча у всех монетки, и при этом каждому встречному и поперечному сообщала, что она родная тётка барона де Ретеля. Чтоб прекратить весь этот позорный балаган ему снова пришлось дать ей денег. А недавно она явилась вновь, и сама завела этот разговор о Бланке и её шкатулке. Она убеждала Сирила, что его кузина — ведьма, о чём все знают, и сжечь её на костре — дело вполне благочестивое. К тому же она говорила, что нужно забрать шкатулку, потому что в ней скрыт какой-то секрет графини де Понтье, с помощью которого она убила колдуна. Борьба с колдунами и демонами — её страсть. Она везде высматривает ведьм и пишет на них доносы, или врывается в дома и плещет вокруг какими-то настоями трав или дымит подожжёнными пучками веток.

— Это правда, — кивнул граф де Труа в ответ на вопросительный взгляд Марка. — У меня в канцелярии её жалоб не меньше, чем жалоб на неё. Она то и дело обвиняет кого-то в злоумышленном колдовстве, является среди ночи к дому и поёт какие-то гимны или распускает слухи о том, что кто-то на кого-то навёл порчу. Суд старейшин Реймса несколько раз штрафовал её, но, должно быть, сбор пожертвований даёт ей неплохой доход, потому она платит и с прежним рвением продолжает эту охоту на колдунов. Я полагал, что она просто сумасшедшая, но поскольку происходит из благородной семьи, владеет домом и землёй, я не могу так просто отправить её в богадельню для умалишённых. К тому же, говорят, что при встрече она ведёт себя вполне разумно, к тому же хорошо образована и умеет это показать.

— Старая ханжа, — проворчала баронесса де Ретель. — Она совсем задурила голову моему мужу и убедила его всё-таки напасть на Шанталь. Он был уверен в том, что Бланка — ведьма и может наслать на него порчу, потому и взял с собой такой большой отряд. Он хотел ворваться в её замок, перебить слуг, а её саму повесить на воротах и забрать шкатулку. Дама де Рошеруар утверждала, что, если получит её в свои руки, то найдёт и дверь, и ключ. Так она сказала, и он ей поверил.

— Значит, это дама де Рошеруар подстрекала вашего мужа напасть на Шанталь, убить Бланку дель Рео и украсть её шкатулку? — подытожил Марк.

— Именно так, — бесстрастно подтвердила баронесса. — И если б не вы, то он бы это сделал. Не знаю, отдал бы он этой женщине шкатулку, как она того хотела, но всё это было её планом.

— И это она распускала слухи, что госпожа дель Рео — ведьма? — подал голос Фонтейн.

— Я не могу этого утверждать, но то, что она их повторяла и использовала для влияния на моего супруга — это так.

— Почему же она не отправилась с ним в Шанталь со своими амулетами и книгами? — спросил Джин Хо.

— Видимо потому, что не хотела быть втянутой в эту опасную историю, — баронесса посмотрела на него и чуть улыбнулась. — Она не настолько безумна. Она гостила у нас до его отъезда, а после сразу же отправилась домой, поставив меня в известность, что будет ждать добрых вестей об удачном завершении этого похода. Я предупредила её на прощание, что вряд ли Сирил отдаст ей шкатулку, но она лишь рассмеялась и заявила, что в случае чего, заберёт её сама.

— Она так сказала? — насторожился Марк.

— Видимо, она полагала, что ради богоугодного дела борьбы с демонами святая Гертруда