– Я не уезжал.

– Какая теперь разница? – равнодушно уточнила, возвращаясь к событиям того дня, боясь того момента, когда мне придётся рассказать о самом главном. – Через несколько часов я уже сидела с кошаком в аэропорту, листая его ветпаспорт. Ты хоть представляешь, как сложно провести кота в самолёте? Даже в бизнесе нельзя. Только клетка и в багаж. Он потом неделю на меня смотрел так, словно никогда не простит.

– Куда ты улетела? – спросил Лёша, словно не замечая, что я начала тараторить.

Мне было легче говорить о чем угодно, только не о нас. Не о Никитке. Я просто не знала, как это произнести.

Он был там.

Был рядом с домом, когда я, глотая рыдания, садилась в такси.

Насколько мы разминулись? Пять минут? Две? Минута?..

– В Новосибирск, – тихо ответила я, продолжая сжимать в руках радионяню. – Работу там предложили. Вот и… – шумно выдохнув, я буквально заставляла себя говорить дальше. – Не долго я там проработала. Возникли… непредвиденные обстоятельства.

– Что-то серьёзное?

– Да, – кивнув, я замолчала.

Язык словно прирос к нёбу. Вроде всё просто… «Я поняла, что беременна. Поздравляю, у нас сын!». Просто же.

Но не получалось.

– Саша…

– Послушай, – достав телефон, я открыла мессенджер и нашу с Лёшей переписку.

Точнее, мою переписку непонятно с кем, с его номера. Но какая разница?

– Я пыталась с тобой связаться. Сначала писала здесь, надеясь, что это отвечаешь не ты. Затем от руки, – я усмехнулась, – письмо в Оттаву. А затем ты мне позвонил. Не знаю, как именно это провернули, но голос был твой. И ты снова поздравил меня и попросил больше не беспокоить. Сказал, что он не твой и… сказал, что я пожалею, если ещё раз позвоню.

– Кто не мой?

Я неуверенно протянула ему телефон, отворачиваясь. Каждое сообщение и так въелось в память.

«Я беременна!»

«Поздравляю!»

И ниже информация о том, что пользователь внёс меня в чёрный список.

– Саша… – голос Лёши прозвучал с надломом.

Ничего ответить я не смогла из-за раздавшегося из радионяни плача.

– Никитка проснулся, – зажмурившись, я забрала из его рук свой телефон и дёрнула за ручку, открывая дверь, только сейчас понимая, что по щекам катятся слёзы. – Потом поговорим. Мне… нужно к сыну. А тебе… наверное, переварить всё это.

Лёша не стал меня останавливать, когда я выходила из машины. Да и выглядел он так, словно ему по голове веслом дали.

Наверное, в какой-то степени так оно и было.

Глава 22

– Доброе утро, – я так нервничала, что когда отец вышел на кухню, даже на ноги вскочила со стула, чуть не опрокинув кашку, которой кормила Никитку.

– Доброе, – папа явно удивился, увидев нас. – Вы сегодня ранние пташки! Весь в нашу породу, – довольно промурчал папа, подходя к внуку. – Правильно, Ник. Кто рано встаёт, тот всё успевает… Что? – настороженно поинтересовался, заметив мой пристальный взгляд.

Я же чувствовала себя школьницей, которую впервые вызвали к директору за провинность. Даже ладони вспотели, вот только… отец был подозрительно спокоен.

– Дочь, ты меня пугаешь, – усмехнулся папа, забрав из моих рук тарелку с кашей и поставил её на стол. – Да и выглядишь неважно. Не заболела?

– Почти не спала ночью, – призналась я, осторожно уточняя: – А ты ничего не хочешь мне сказать?

Я ожидала… бурю. Крики, угрозы, проклятия в сторону Стужевых. Но ничего этого не было. В папином взгляде я отчётливо читала непонимание.

– Секунду, – отца отвлёк телефонный звонок. – Да… Что?! Нет, я не… – окинув нас с Никитой взглядом, папа прикрыл динамик рукой. – Потом поговорим, – стремительно зашагав на выход, он продолжил на кого-то орать: – Что значит, распоряжение Станислава Григорьевича?! Да я вас…

– Дя! – заявил Никита, заливисто засмеявшись.

– Да, это деда, – подтвердила я, обессиленно присаживаясь и продолжая кормить сына. – Давай, за него ложечку? Дя, дя, дя…

Ночной разговор с Лёшей настолько выжал меня морально, что уснуть я так и не смогла, даже несмотря на то, что Никитку смогла успокоить буквально за пару минут. Лежала, ворочалась, иногда вставала и подходила к окну, смотря на то место, где стояла Лёшина машина. Он давно уехал, а взгляд сам возвращался к этому месту.

Я не представляла, что будет дальше. Точно была уверена лишь в одном – в нагоняе от отца. Но и здесь ошиблась. По всему выходило невозможное. Стас ему ничего не рассказал. Это одновременно и радовало меня и огорчало. Разговор с папой ведь не исчез с горизонта. Просто я получила отсрочку. И не могу сказать, что ожидание будет приятным. Да я с ума сойду…

Хотя…

Юбилей уже завтра. А послезавтра я буду дома. Да, за эти два года Новосибирск действительно стал моим домом. Сама не ожидала, но возвращение сюда в мои планы не входило.

Да и что меня здесь могло задержать?

– У него есть Лиза, – прошептала я, напоминая себе, что Лёша давно в прошлом.

Несмотря на вскрывшиеся обстоятельства.

Больше скажу, какая-то часть меня отчаянно желала вернуть всё так, как оно было. Стужев плохой и отказался от сына и меня, едва узнав о беременности – так было в разы проще. И не так больно, как сейчас.

До обеда я бродила по дому как сомнамбула, отстранённо замечая бурную деятельность, что развела Леся. В доме кипела жизнь и приготовления к завтрашнему празднику. Появились украшения, подставки для цветов, тут и там сновали доставщики и организатор…

Я знала, что сам юбилей будет проходить в ресторане, причем сегодня вечером. А завтра – здесь. В узком кругу, «для своих». Правда, этих самых своих будет человек тридцать. И Стужевы в их числе…

Уложив Никиту на дневной сон, я сама незаметно заснула, проснувшись от противного звука завибрировавшего телефона. Нащупав смартфон, я кое-как приняла звонок, даже не вникая, чьё имя высвечивается на дисплее.

– М? – вместо «алло» промычала, пристраивая телефон на ухе и приобнимая Никиту.

– Я тебя разбудил? – от голоса Лёши глаза распахнулись.

– Есть немного, – прошептала я, смотря на мило посапывающего сына. – Повиси минуту.

Поднявшись с кровати и прихватив радионяню, я на цыпочках вышла в коридор.

– Слушаю тебя, – сказала, сцеживая зевок в кулак.

– Я… – Лёша замолчал, после чего произнёс с непривычным для меня отчаянием. – Я не знаю, что сказать. Всё, что крутится в голове, похоже либо на оправдания, либо на перекладывание вины на…

– Стужев, – перебила я, спускаясь на первый этаж и лавируя между