Признаться честно, я надеялась, что их там не окажется. Потому как если змейки на кирпичной кладке – не сон, то и поцелуй, получается, тоже? Или он мне приснился? А как это узнать? Не спрашивать же Влада напрямую? Ведь если ничего не было, он поднимет меня на смех. А если и было, тоже поднимет. И в любом случае вряд ли скажет правду.

Змеи, изображенные на старых кирпичах, породили больше вопросов, нежели дали ответов. Тем более я так и не успела понять, как открывается потайная дверь. Пока я разглядывала нечеткие изображения, в коридоре снова начал появляться народ. Из главного корпуса устремились группы взволнованно переговаривающихся учащихся.

– Стой! – Оторвавшись от созерцания стены, я поймала за рукав пробегающего мимо парня из нашей группы. – Что там стряслось? Из-за чего сыр-бор?

– А? – Он затормозил и удивленно уставился на меня большими светлыми глазами в обрамлении пушистых бесцветных ресниц.

– Куда все несутся? Какие-то неприятности произошли?

– Там менты приехали, нас всех из холла выгнали, – запыхавшись, отозвался он и попытался смотаться.

Но я крепко держала его за рукав.

– Не менты, а полицейские, – педантично поправила собеседника я и выругалась, про себя отметив, что становлюсь похожей на Машу. – Зачем они приехали?

– Никто не знал. Но когда Анатолий Григорьевич с Еленой Владленовной стали всех выгонять, Димка, ну такой, рыжий… – начал объяснять парень, но я его перебила:

– Да ладно, не суть важно!

– Короче, он был в туалете, выйти быстро не успел и поэтому подслушал. Случайно, конечно!

– А как он вышел? Проскочил мимо Елены Владленовны? – с ужасом поинтересовалась я. Незаметно проскользнуть мимо нашей местной мегеры было просто нереально.

– Да разве мимо нее проскочишь! – отмахнулся мой сокурсник. – Он до сих пор в туалете сидит, прячется и время выжидает. Но несколько минут назад позвонил мне, чтобы рассказать новости!

– Какие? – холодея, спросила я. Полиция редко сообщает хорошие новости. Но если с Машей случилось что-то серьезное, по идее об этом должна уведомлять руководство лицея не полиция, а наоборот.

– Нашли Кирилла Дмитриевича! – возбужденно начал парень. – В лесу. Мертвого. Видимо, он вышел погулять…

– Неужели? – Чтобы сдержать крик ужаса, я прикрыла рот руками. – Но кто? Как?

– А вот тут начинается самое интересное, – заговорщическим тоном продолжил парень, спеша поделиться новостью. – Знаешь, от чего он умер?

– Нет, конечно. Зачем спрашиваешь?

От страха дрожали губы.

– Его укусила змея. Предположительно, кобра.

– В нашем лесу? Совсем недалеко от лицея?

– И это не самое страшное, – кивнул парень, подогревая мой интерес. – Судя по расположению отпечатков зубов, голова у кобры была величиной с человеческую. И это без учета капюшона. Ты можешь представить себе эту тварь? Какого она должна быть размера? Метров шесть, не меньше.

– И она где-то поблизости? – Я сглотнула, чувствуя, что мне становится плохо. Для полного набора неприятностей нам не хватало только гигантской кобры, ползающей где-то совсем недалеко.

– Что вы тут делаете?

Сердитый оклик заставил нас отскочить друг от друга. Мой информатор, пробормотав слова извинения, как-то очень быстро испарился, а я осталась стоять перед раздраженным Анатолием Григорьевичем, растерянно хлопая глазами и старательно изображая дуру.

– Мне бы хотелось узнать… – заикаясь, начала я, чувствуя, что не могу справиться с волнением. – Как дела у Маши?

– С вашей подругой все будет в порядке, – раздраженно бросил директор. – Просто она переутомилась. Нельзя так сильно себя нагружать. Вот и заработала срыв из-за собственной беспечности.

– И где она?

– В больнице, но все будет хорошо. Полежит, отдохнет. Силы восстановит. А сейчас прошу простить, мне некогда.

Я смущенно отступила, но, поймав тяжелый взгляд, поняла: стоит уйти, и побыстрее. С подозрением озираясь, я направилась в сторону общежития, а Анатолий Григорьевич остался стоять у стены, на которой были изображены змейки. Жаль, что я так и не успела разобраться, как открыть потайной ход. Видимо, сделать это незаметно днем не получится. Придется возвращаться ночью, когда темно, страшно и есть риск наткнуться на Елену Владленовну, от которой обязательно влетит. Вряд ли она простит, если попадусь ночью в коридоре во второй раз.

К себе я шла совершенно подавленная. В голове все смешалось: трагедия, случившаяся с Машей, убийство Кирилла Дмитриевича и особенности собственного мировосприятия. Складывалась странная и пугающая картина. Кирилл Дмитриевич, встретив меня в коридоре, предупредил об опасности и велел как можно скорее отсюда убираться. Сам он последовал этому совету тем же вечером, но далеко не убежал. Его нашли со следами укуса на шее, а я накануне слышала очень странный разговор между Владом и Еленой Владленовной. Я не верила, что эти два случая не связаны! Какие секреты сокрыты в потайных коридорах? Откуда взялась гигантская змея? Хорошо хоть с Машей все обошлось.

– Но я не заметила «Скорую»! – потрясенно сказала Ксюша после того, как я передала ей слова Анатолия Григорьевича. – Зато видела полицейскую машину…

– Они тоже с печальными новостями, – отмахнулась я и поведала другую грустную историю. Точнее, ту ее часть, которую услышала от однокурсника в коридоре.

– Да что же здесь творится? – воскликнула Ксюха. – Кирилл Дмитриевич мертв, как дела у Маши – неизвестно! Если она в больнице, то почему я не видела подъезжающую «Скорую»? Если она не в больнице, то где? И зачем соврал Анатолий Григорьевич?

– Ничего не знаю, Ксюш. – Я легла на кровать и закрыла глаза. Начинала болеть голова. – Но, с другой стороны, сама посуди: зачем им врать по поводу состояния и местонахождения Маши? Кстати, ты, случайно, не знаешь номера телефона ее родителей? Мы могли бы связаться с ними. Они-то точно в курсе произошедшего.

– К сожалению, нет. Я посмотрела ее ноутбук, но на нем стоит пароль, а я исключительно пользователь. Подобрать пароль выше моих сил.

– И у меня вряд ли получится, – вздохнула я. – Люди обычно используют какие-то простые и значимые лично для них комбинации цифр.

– Попробовала ее год рождения и так, по мелочи. Но я слишком плохо ее знала, чтобы вычислить все возможные комбинации. Даже не в курсе точной даты рождения.

– Все, – отмахнулась я. – Больше не могу думать. Голова сейчас просто взорвется. Давай спать, а завтра с утра определимся, что делать дальше. Быть может, все разрешится само собой.

– Всего лишь восемь вечера, – с сомнением отозвалась Ксюха, но после непродолжительных сомнений добавила: – Но ты права, сегодня мы ничего не сможем сделать. Голова болит, и самое верное решение – лечь поспать. А завтра у кого-нибудь узнаем телефон Маши. Как же мы сами