зияет ровная дыра. Нечего было и думать, что ему сохранят жизнь. Спасибо хоть, не устроили казнь позрелищней и помучительнее. Майя с Атаго, похоже, были бы совсем не прочь устроить кровавое представление.

— Давайте-ка разберемся с трофеями. А ты, Сид, готовь свои штучки-дрючки.

Команда распалась на несколько кучек. Сид ушел внутрь покачивающегося на волнах Бриза возиться с видеомонтажом. Атаго и Рензан возятся возле аппаратуры. Кажется, пытаются прикинуть, получится ли установить небесполезные вещицы на катер. Что и говорить, пара ракетных установок в довесок к автопушке ощутимо повысят нашу огневую мощь.

Я, после некоторого размышления, присоединился к Майе. Рыжая вовсю возится с трофейным оружием. Несколько вполне приличных штурмовых винтовок, видавший виды пистолет-пулемет и ворох совсем уж убогих пистолетов.

— Я, пожалуй, прихвачу с собой эту машинку. — Я похлопал ладонью по прикладу «Гадюки», которую отобрал у убитого на лесной тропинке бандита. Судя по разложенному на тряпице барахлу, сорвав при этом настоящий джекпот. На фоне посредственных стволов, которыми щеголяли остальные напавшие, мне досталось настоящее произведение искусства. Многофункциональная, с целым набором дополнительных цифровых модулей… Чудо, а не оружие.

— Ага. — Безразлично поддакнула девушка, лязгая затвором одного из трофеев.

— Что-то не так?

— Все путем. — Все тем же металлическим голосом отозвалась Майя. — Просто… Мне не понравилось, как ты убиваешь.

— Что, прости?.. — Растерянно уточнил я. Мне-то казалось, я выступил вполне на уровне. Может быть, Рыжая как боец и круче меня — ее «начинка» и создавалась для активных штурмовок — но точно ли я заслужил столь нелестное отношение к своим скромным успехам?

В глубине души заскреблось что-то мрачное. Что-то из той, прошлой жизни. Где убивать кого бы то ни было считалось не только преступлением, но и признаком опасного психопата. И убийство уж точно не считалось чем-то, на что глазеют зеленоглазые девчонки, выбирая себе кавалера. Но вот в чем штука: все мои моральные рассуждения звенят где-то на уровне логического восприятия. Разве мне не должно рвать крышу от этой горы трупов? Но тело, нейронные импульсы и прочая психическая шелуха воспринимают происходящее как нечто само собой разумеющееся. Кажется, я загремел в тело натурального отморозка. Надо бы разобраться на досуге, в кого меня запихнула неведомая сила. Но сначала лучше разобраться с обидными претензиями в непрофессионализме.

— А по-моему у меня неплохо получилось. — Я ничего не смог поделать со сквозящей в голове обидой.

— Да не в этом дело. — Раздраженно отозвалась Майя. — Знаешь что? Пойдем-ка искупаемся.

Бросив бесполезную железку обратно на кусок брезента, девушка стремительно встала и направилась в сторону недалекого пляжа. Вот она, романтика! Белоснежный песок, мягкие волны накатывают на берег. Я и зеленоокая красавица вместе кружимся посреди водной стихии… Вот только из-за прибабахов, что царят в голове этой самой красавицы, я плетусь за ней, будто нашкодивший школяр, пойманный грозным цербером-завучем. Так себе ощущение.

Пляж встретил ровным шумом прибоя. Волны лениво накатываются на берег. Сквозь идеально-прозрачную воду великолепно видно дно, усеянное разноцветными камешками и причудливыми ракушками. Горизонт чист, светел и безмятежен. Океан поглотил следы минувшего боя. Кораблики налетчиков уже нашли пристанище на дне.

Раскаленный песок неприятно жжет босые ноги.

— Проблема совершенно не в том, что ты плохо стреляешь. — Раздался за спиной голос Майи. — В конце концов, мы оба живы, а те, в кого ты стрелял — нет.

Девушка стянула черную футболку, оставшись в коротких джинсовых шортах. Собственно, это единственное, что на ней осталось из одежды. Я при виде восхитительных белых округлостей потерял дар речи. Рыжая, поймав мой взгляд, вызывающе ухмыльнулась.

— Что, стесняешься?

— Восхищаюсь. — Совершенно честно ответил я. Майя весело рассмеялась в ответ. Кажется, еще немного и одержимость этой девушкой станет моей идеей фикс.

— Идем.

Вода показалась изумительно-теплой. Час назад, когда я бросился в пучину с борта Бриза, об этом совершенно не думалось: ошпаренный адреналином разум воспринимал окружающий мир сугубо утилитарно. Теперь же, когда весь мир сузился до пределов белоснежного пляжа, сверху отзывается криками чаек безмятежно-синий небесный купол, а под ногами плещется ласковое теплое море… Все-таки, неведомое чудо закинуло меня в настоящий рай. Рай, жители которого больше напоминают чертей в человеческом обличье.

Громкий плеск сбоку: девушка изящным движением нырнула в накатившую волну.

Майя вынырнула совсем рядом. Девушка лежит на спине на спину. Соленая океанская вода подхватила миниатюрное изящное тело. Рыжие волосы окружают голову огненным вихрем. Торчащие розовые соски притягивают взгляд, словно настоящий магнит. Она специально все это делает, чтобы меня подразнить? Или ей просто плевать на приличия независимо от наличия окружающих?

— Подержи меня.

Руки осторожно касаются обнаженной спины. Нет, дело тут совсем не в безразличии к правилам поведения, хотя никакого пиетета к ним Рыжая не испытывает. В приоткрытых зеленых глазах ясно читается лукавая насмешка.

— Проблема не в том, что ты плохо стреляешь. — Произнесла Майя после недолгого молчания.

— А в чем тогда?

— Ты скучный. — Безмятежно отозвалась девушка, подставляя лицо солнечному свету. Красивые раскосые глаза закрыты, на губах застыла едва заметная улыбка.

— Эээ… Что, прости? — Озадаченно переспросил я. Услышать такое вообще обидно. Еще обиднее — от красивой девушки. А уж если ты к этой девушке еще и неравнодушен…

— Ты скучный. — Повторила Майя. — И убиваешь скучно. Без азарта. Без страсти. Сухая методичная работа. Строго в необходимом объеме. Ни одного лишнего выстрела. А после уходишь в самокопание. Пытаешься себя убедить, будто все сделал правильно, потому что у тебя были основания так поступить. Но все равно в глубине души полагаешь, что стрелять в живых людей — плохо. Наверняка, подними кто-нибудь из них руки и брось оружие, ты бы в него стрелять не стал.

— Не стал бы. — Отозвался я после секундной заминки. — И я действительно не считаю, что убийство кого бы то ни было можно считать веселым развлечением.

— Вот и я о том же. — Все так же безмятежно улыбнулась Майя. Глаза девушки по-прежнему прикрыты. Она весело жмурится сияющему с неба солнцу.

А я вдруг почувствовал себя на редкость неуютно. Кажется, теперь я понимаю, о чем толковал Рензан, когда мы утром выходили из Антапура. Я, разумеется, и раньше понимал, что жалости к чужой жизни у Рыжей не больше, чем у играющей с пойманным мышонком кошки. Но одно дело — говорить о ней с рассудительным и спокойным командиром,