невероятные пируэты исполняли две танцовщицы, разодетые в полупрозрачные ткани и усыпанные драгоценными камнями. Неподалёку также солировал аккуратный юноша, чьи волосы отливали золотом.

— Пойдём, что ты встала? — дёрнул девушку Виктор, вырвав из транса.

Она вдруг зашипела, будто растревоженная кошка и небрежно сбросила руку парня.

— Ещё хоть раз ты ко мне прикоснёшься, и я перегрызу твою шею, — проворчала она, мотнув серебряной гривой.

— Не сомневаюсь, — парировал Виктор. — Куда же нам теперь? Времени всего час.

— Уже меньше, — девушка оглядела сводчатый купол, обрамлённый волнами золота, высеченном на белом монолите. Взгляд её скользил по сцене, столикам, людям, бару, игральным автоматам, пока она наконец не заметила небольшую, но крайне массивную дверь из тёмного дуба. Рядом с ней ошивался один невысокий парнишка и время от времени посматривал на часы. — Туда.

— Сказать-то просто… Как мы туда попадём?

— Хватит задавать мне вопросы! — возмутилась Кристина, поправляя золотое ожерелье на шее. — Кто из нас мужчина: ты или я? — Виктор кивнул. — Вот ты и решай, что нам делать.

Он подождал с минуту.

— Будем надеяться, что это не приват, — быстро бросил Виктор, когда они вместе на фальшивой уверенности двигались к двери. Миновав последние столики, они обогнули небольшой фонтан, представлявший из себя обнажённую девушку, сидящую на дельфине. Из его дыхало бурной струёй била вода.

— Добрый день, милая дама, — Юноша-охранник элегантно наклонился и мягко поцеловал руку Кристины. Она хотела разбить лицо охранника в кровь, но удержала гнев и приветливо улыбнулась. — Ваша девушка необычайно прекрасна, джентльмен. Могу ли я быть чем-то вам полезен?

Кристина раскраснелась от вскипающей злобы, а Зверев только довольно усмехнулся. Лгать он не умел абсолютно.

— О, конечно… — неуверенно проронил он, одновременно оценивая богатый, расшитый бордовыми нитями костюм охраняющего. — Мы… знаете ли… Ну…

— Слышали, что в вашем казино есть более интересные развлечения, нежели в обычных игорных местах, — защитила неловкость Виктора Кристина, в улыбке сверкая белыми, как снег, зубами.

Юноша охранник неуверенно поглядел в одну, затем в другую сторону и отыскал что-то глазами.

— О, конечно, далее проходите через фонтан, подойдите к правому краю сцены и увидите несколько дверей, — немного улыбаясь проговорил охраняющий, — там в нашем заведении любой человек может позволить себе любые плотские удовольствия…

Девушку кинжалом уколол стыд, а Зверев облегчённо вздохнул, поняв, что они нашли нужное место.

— О, прошу простить мою даму, — улыбнулся Виктор, — но мы имели ввиду немного другое. Я… Слышал… Да слышал, что в этом прекрасном заведении есть места, где могут удовлетворить потребности заядлого игрока… — Он вдруг ощутил, что хлипкая конструкция из лжи начинает походить на что-то крепкое. — Понимаете, я молод, но играть чертовски обожаю, а здесь уже получил всё, что можно…

Тут парень ловким движением прикрыл рот Звереву своими белыми перчатками.

— Убирайтесь вон, — шепнул он Звереву на ухо, — это место никого до добра не доведёт. Бери свою бабу и линяй, слышал? Это опасное место.

— Вот поэтому нам туда и нужно, — сняв маску обмана ответил Виктор. — Мы чертовски любим опасности.

— Вы можете не дожить до рассвета, джентльмен.

— И вы тоже. Так что пропусти, пока ещё можешь стоять.

Желудок внутри Виктора сбился в комок, но страха он не показал. Кажется, блеф работал.

Охранник фыркнул и внутри себя решил никогда не спасать людей от греха. Люди сами охотно торгуют своей шкурой ради минутной наживы.

— Проходите, — он раздражённо отворил дверь. Виктор и Кристина скрылись в закутках тьмы.

3

Однорукий сидел, бледный, как смерть. Руки его не могли удержать карт, тело забивала дрожь, и он едва мог дышать.

— Карты, впрочем, как и удача — это дело странное, — ухмыльнулся Гэмбл, перебирая золотые перстни на пальцах. — Она часто даровала нищему богатство, а богатого кормила грязью. Впрочем, бывало и так, что нищего делала ещё беднее, а богатого — богаче.

Старик отыграл у Однорукого всё — от новых наручных часов, до протеза. Он сидел в одних только штанах и носках, когда в очередной раз сокрушительно проиграл Гэмблу. Проигрыш не пугал, а лишь больше слепил парня, заставлял его брать реванш и снова замыкать круг лудомании.

— Что ты ещё можешь поставить, мальчишка?

Они сидели в небольшой комнате, очень узкой, но достаточной, чтобы в ней расположился покерный стол, пара-тройка стульев и шикарная люстра, обдающая приятным светом. Сейчас беловолосый мечтал, чтобы эта люстра свернула своим падением его шею. Бледные стены только усиливали это желание.

— Ну, знаешь, дружище, я уже наигрался, — нервно улыбаясь, он отодвинулся от стола. — И вообще… Чёрт!

Стул, повинуясь взмаху Гэмбла метнулся к столу, слегка придавив Однорукого. Старик махнул сильнее и беловолосому стало нечем дышать.

— Ладно, — выбился мальчишка из последних сил, — ставлю… Не знаю? Душу своей матери?

Гэмбл во всю расхохотался, так что угольки в его глазах вспыхнули пламенем.

— Знаешь, мальчишка, шутки шутками, но многие идиоты в контрактах со мной делали действительно так, — Гэмбл закурил сигарету и дымок взвился к потолку. — Но твоя мамаша, вероятно, не очень для тебя ценна.