Письмо, ожидавшее Нэнси в отеле, оказалось от Сэди Грин, девушки из косметической фирмы «Лавли».

В кратком извещении, которое девушка, разумеется, предназначала лишь миссис Иган, не допуская мысли, что его прочтет кто-то иной, она сообщала, что как раз получила денежную премию и с удовольствием пожертвует ее бедным сиротам – воспитанникам приюта «Три ветви». «Выполняя таким образом ясно выраженную волю их покойных родителей» – так заканчивалось послание.

«Так вот на что они ловят простаков! – мрачно подумала Нэнси. – Что может тронуть людские сердца сильнее, чем образ бедных голодных сироток! Какая гадость – выманивать деньги такой ценой у работающих с утра до ночи девчонок!»

Вернувшись домой, Нэнси с ходу отстучала на бланке отеля предупреждение для Сэди: мол, поскольку в последнее время случались попытки нечистых на руку лиц превратить наше законное и честное благотворительное начинание в источник мошеннического обогащения, ей отныне не следует выполнять никаких инструкций, кроме тех, что поступят лично от миссис Иган из гостиницы «Клеймор».

Следующий шаг Нэнси решила предпринять, только снова посоветовавшись с отцом.

Тот поначалу колебался, прежде чем одобрить предложенный ею дерзкий план, но, когда дочь рассказала о возможных преимуществах, согласился помочь.

– Вот тебе адрес магазина в Винчестере, – сказал он, черкнув его на бумажке. – Если не ошибаюсь, там ты достанешь все необходимое.

Заручившись таким образом поддержкой мистера Дрю, а также Нэда Никерсона, Нэнси отправила Сэди Грин еще одну записку, в которой говорилось только, что ближайшей ночью девушке надлежит присутствовать на важном спиритическом сеансе. Машина подберет ее на углу Кросс и Лексингтон-стрит.

В условленный час Нэнси подъехала туда, сидя в плотной вуали на переднем пассажирском сиденье автомобиля, одолженного у одного из друзей. За рулем сидел ее папа, который, чтобы не быть узнанным, надвинул на глаза фетровую шляпу с широкими полями.

– Ну и вид у тебя: ни дать ни взять вор-домушник, – поддела его Нэнси, когда они остановились на нужном перекрестке. – Как думаешь, она явится?

– Вон сюда уже идет какая-то блондинка, – отозвался отец.

Нэнси едва заметно повернула голову и сразу узнала Сэди. Легким мановением руки, затянутой в перчатку, сыщица указала ей на заднее сиденье. Мистер Дрю нажал на газ, и машина устремилась в направлении Блэквуд-Холла. Нэнси украдкой из-под вуали разглядывала Сэди в зеркало заднего вида. Та заметно нервничала и по мере приближения к месту событий все яростнее мяла в руках носовой платок. Однако, если место и было ей знакомо, она ничем этого не обнаружила, когда они остановились и вышли из автомобиля.

Вслед за ними подъехал и Нэд Никерсон – однако свой, также одолженный у приятеля автомобиль он укрыл в зарослях кустарника. Достав из багажника маленький чемоданчик, парень бесшумно направился лесом в обход.

Тем временем Нэнси, Сэди и чуть позади мистер Дрю приближались к Блэквуд-Холлу с парадного входа.

«Надеюсь, все пойдет как задумано. – Нэнси почувствовала легкий укол тревоги. – Только бы Нэд не опоздал…»

Тут она заметила между деревьями прямо перед собой слабый зеленоватый огонек. И сразу же услышала странное хриплое пение.

Нэнси сделала шаг в сторону, пропуская Сэди вперед. Та, как зачарованная, не сводила глаз с зеленого луча.

– Дух сейчас заговорит! – протяжно и глухо произнесла Нэнси, и в то же мгновение, словно из ниоткуда, перед ними возникла светящаяся рука. Она плыла в пространстве сама по себе и тянулась к Сэди, как бы желая ее погладить.

– Дитя мое, – завыл над ними надтреснутый старческий голос, – я твой возлюбленный дедушка по линии твоей дорогой матушки.

– Неужели Элиас Перкинс?! – в благоговейном ужасе пробормотала Сэди.

– Да, я именно его дух, и никакой другой, дитя мое. Я все время наблюдаю за тобой, и я опечален… О, я глубоко опечален! Ты не должна больше жертвовать деньги на ранчо «Три ветви». И ни на какое другое дело, если мой дух тебе этого не посоветует!

– Но, дедушка…

– Далее! – продолжал надтреснутый голос, не обращая внимания на попытку его перебить. – Не следуй ничьим инструкциям и указаниям, если их источник не произносит или не пишет свое имя задом наперед! Запомни хорошенько, Сэди, милое мое дитя, ибо это очень важно.

На последней фразе голос начал постепенно удаляться, затихать, а зеленый луч – тускнеть. Скоро в окрестных зарослях опять воцарилась кромешная тьма и глубокая тишина.

– Дедушка, дедушка! – взмолилась Сэди. – Вернись, поговори со мной еще!

– Сеанс окончен, – глухо пророкотала Нэнси.

Взяв блондинку под руку, она отвела ее назад, к машине. Всю обратную дорогу Сэди не проронила ни звука. Только в самом конце задала «даме в вуали» вопрос: что значат эти странные указания покойного деда?

Нэнси отвечала низким монотонным голосом:

– Ты не должна никому открывать того, что видела и слышала сегодня. И не исполняй ничьих приказов, если тот, кто отдает их, не произносит и не пишет свое имя задом наперед.

– Не понимаю, – вздохнула Сэди.

– Бесчестные люди, мошенники хотят использовать тебя как орудие. Дух деда призван тебя защитить. Он дал тебе средство отличить добро от зла. Ты ведь уже имела дело с миссис Иган?

Блондинка кивнула. Нэнси продолжила:

– Так вот, отныне, если миссис Иган подступится к тебе вновь и скажет «Я есть миссис Иган!», остерегайся ее! А вот если она изречет: «Я миссис Наги», знай, что ей можно довериться так же, как доверяешься ты духу самого Элиаса Перкинса.

– Ах вот как! Теперь понятно, что хотел сказать дедушка, – согласилась Сэди и снова погрузилась в молчание.

На пересечении Кросс и Лексингтон-стрит девушка вышла из машины, а Нэнси с отцом направились к себе, где их уже поджидал Нэд.

– Ну, как я справился? – спросил юноша надтреснутым голосом Элиаса Перкинса, когда они все вместе входили в дом.

– Классное представление вышло, – хихикнула Нэнси.

– Ты вообразить себе не можешь, чего оно мне стоило, – шутливо поведал Нэд. – Я чуть не завалил все шоу.

И, попивая молоко с сэндвичами на кухне у Дрю, молодой человек рассказал, как чуть было не уронил искусственную руку с кончика складного стержня.

– В следующий раз, когда захочешь использовать меня в качестве фокусника, купи, по крайней мере, аппаратуру покачественней, – рассмеялся он, с удовольствием впиваясь зубами в очередной сэндвич.

Имелся в виду реквизит, приобретенный Нэнси немного раньше в винчестерском магазине. А именно: раздвижной «стержень-удлинитель», люминесцентная рука из воска, а также бутыль со смесью фосфора и оливкового масла, создающей «призрачное мерцание» в момент извлечения пробки. Стоило закупорить сосуд, как мерцание прекращалось.