многократно увеличенные толстыми стеклами очков. Алевтине Матвеевне было уже под шестьдесят, плохое зрение она имела с детства. Сколько Яра ее помнила, она всегда носила очки с толстыми стеклами, делавшими еще уродливее ее и так некрасивое лицо. – Как я рада, что ты заглянула! Я уже слышала, что ты вернулась, все надеялась тебя встретить где-то, а тут такая удача!

Алевтина Матвеевна усадила Яру за стол, поставила перед ней вазочку с печеньем, налила в две чашки горячего чая и добрых полчаса выспрашивала о жизни в столице. Учительницу русского языка и литературы Яра любила. Та никогда не кричала на учеников, а Яру привечала особенно. И не столько из-за ее дедушки, как остальные учителя, сколько из-за любви к литературе. Яра с детства знала, что станет журналистом, и Алевтина Матвеевна много внимания уделяла тому, чтобы Яра не только изучала на должном уровне грамматику, но и училась хорошо формулировать мысли и писала лучшие в районе сочинения.

И только полностью удовлетворив любопытство директрисы насчет своей жизни и карьеры, Яра смогла перейти к тому, что интересовало ее.

– Ох, ужасная трагедия! – покачала головой Алевтина Матвеевна, когда услышала имя Розы. – Розочка работала у нас с сентября. Очень милая была девочка. Диковатая немного, но это объяснимо: она никого здесь не знала, перед детьми авторитет завоевать надо было. Вот и вела себя строго и даже немного неприступно. О себе особо не рассказывала в учительской. Почему к нам приехала, мы не знали. Конечно, у нас был адрес ее прописки, его мы и сообщили полиции. Деньги собрали со всех учителей, потом передали родителям, когда те приезжали за телом.

– А какие-то подробности случившегося знаете? – поинтересовалась Яра.

– Да какие там подробности? – Алевтина Матвеевна снова тяжело вздохнула. – Утром Роза не пришла на работу. Это было нетипично для нее, она даже не болела ни разу за время работы. Я позвонила Тане Вороновой, у которой Роза снимала квартиру. Это в тех новых домах на въезде в Змеевку, ты, должно быть, их уже не застала?

Яра кивнула. Два трехэтажных дома на шесть квартир каждый построили несколько лет назад. Все квартиры приобрели местные жители, но некоторые сдавали приезжим. Очевидно, Роза была как раз из таких приезжих.

– Таня сходила на квартиру, но ей никто не открыл, – продолжала Алевтина Матвеевна. – Она вызвала участкового нашего, тот зашел и нашел Розу. Бедная девочка лежала в постели, очевидно, спала, когда все случилось. Мне потом следователь говорил, что ее убили ночью.

– А во сколько точно? – перебила Яра.

Директриса пожала плечами.

– Вот тут не подскажу, не спрашивала.

– Подозреваемые были?

– Нет, насколько я знаю. У Розы вроде бы ничего не украли, вообще квартира находилась в полном порядке.

– Что насчет изнасилования?

Алевтина Матвеевна даже испугалась такого предположения.

– Ничего об этом не говорили. Может, не хотели о таком распространяться, не знаю. Знаю только, что задушили ее, вот и все.

Распрощавшись с Алевтиной Матвеевной, Яра вышла на улицу. Рука привычно потянулась к сумке за сигаретами, но Яра остановила себя. Надо иметь силу воли, раз решила бросить – не стоит отступать от плана. Как-то же люди умеют думать и без сигареты в руках. Присев на лавочку прямо в школьном дворе и вытащив из сумки вместо сигарет телефон, Яра принялась крутить его в руках, чтобы чем-то занять их, но вместо того, чтобы просто разложить по полочкам информацию, позвонила следователю. И внезапно выяснила, что провинциальная полиция намного лучше, чем она себе представляла. По крайней мере, следователь Павел Александрович и без нее додумался объединить все три смерти в одно дело.

– Почему сразу не сказали? – оскорбилась Яра.

– А вы кто, чтобы вам докладывать? – хмыкнул в ответ следователь.

Что ж, возразить тут было нечего.

– Во сколько была убита Роза Шульман? – вместо бессмысленных обид спросила она.

– Как и остальные: в четыре утра, – ответил Павел Александрович. Очевидно, он не собирался давать Яре лишней информации, но, если уж она до чего-то дошла сама, утаивать данные не собирался.

– Сексуальный контакт перед смертью?

И вот тут следователь завис. Яра догадалась, что до этого он не додумывался.

– Что вы имеете в виду? – настороженно уточнил он.

Яра сделала победный жест рукой, но постаралась, чтобы торжество не просочилось в голос.

– Пока просто ответьте.

В трубке что-то зашуршало.

– В отчете эксперта ничего такого не указано, – наконец сказал следователь, и Яра разочарованно выдохнула. – Роза Шульман найдена мертвой в своей постели, одетая в пижаму, на теле никаких доказательств того, что ее могли держать. В квартире никаких следов посторонних. Вы думали, у нас завелся сексуальный маньяк?

– Не то чтобы маньяк, все-таки сексуального партнера и первой, и третьей жертвы мы знаем, и это не один человек, просто мне казалось, что это может быть тоже важно. Например, кто-то следил за этими девушками и после того, как они вступали в связь с мужчинами, убивал их. Может, это псих какой-то.

– В таком случае этот псих должен был быть на вечеринке, где погибла Солнцева, – развил ее мысль следователь. – Потому что она как раз-таки ни с кем спать не планировала.

– А что, это идея! – поддержала Яра. – Надо проверить тех, кто был на вечеринке. Где они были в момент смерти учительницы и Стаси? Ведь если, к примеру, у Шульман секс был по согласию и довольно стандартный, безо всяких там излишеств, то следов могло и не остаться.

– Тут есть одна загвоздка, – хмыкнул следователь. – У всех, кто был на вечеринке, есть алиби на момент смерти Солнцевой.

– Павел Александрович, я вас умоляю! – воскликнула Яра. – Толпа пьяной молодежи! Они не могут быть стопроцентно уверены, что каждый был на виду. А задушить девушку – дело пяти минут. Кто-то сказал, что отлучился в туалет, а сам быстренько сгонял наверх – и все. Надо проверить, где были все ребята с вечеринки, когда убили учительницу. Мог ли кто-то из них находиться в Змеевке?

В трубке повисла долгая пауза. Яра понимала, что следователь размышляет над ее словами. И ей это нравилось. Он не сказал сразу, что ее догадки – полная ерунда, а Яра встречала таких, кто свое мнение отстаивал вопреки фактам и здравому смыслу, только бы какая-то там девчонка-журналистка не оказалась права.

– Я проверю, – наконец решил следователь. – Правда, Шульман была убита в апреле, а сейчас август заканчивается, едва ли кто-то точно вспомнит, где был и что делал в ту ночь. Но вы правы, связь интересная. Тем более, по свидетельствам соседки, в тот вечер Шульман вернулась домой поздно. Вполне возможно, была на каком-то тайном свидании, о котором нам ничего не известно. Никто не говорил, что у Розы был поклонник, да и сам поклонник после ее смерти не объявлялся, но это не значит, что его не было. Роза была девушкой закрытой, могла и не рассказать никому ничего.

Договорившись со следователем, что впредь будут делиться друг с другом любой мелочью, Яра выключила телефон. Надо все-таки подробнее расспросить знакомых Розы Шульман. Не может быть, чтобы никто и нигде не видел ее с поклонником, если тот на самом деле был. Даже если он не убийца, то, если она найдет этого поклонника, узнает наверняка, спала ли с ним Роза в тот вечер, и если да, то кто и где мог их увидеть. Ведь о том, что произошло с Дианой, знали минимум шесть человек, Стасю с ее байкером тоже могли увидеть. Оставалась лишь Роза.

14

Чтобы не забывать о том, что приехала отдыхать, Яра решила наведаться вечером в кафе. Тем более Артур и сам приглашал ее приходить послушать его игру. В кафе, к удивлению Яры, было много народу. Официантка Катя в прошлый раз говорила об этом, но, лишь увидев толпу по-настоящему, Яра поверила в то, что деревня изменилась до неузнаваемости.

Через большое окно Яра заметила, что Артур уже находился внутри, в неизменных черных брюках и такой же черной рубашке, в которой она видела его в первый вечер. Возможно, для игры он всегда выбирает темные вещи, придающие ему загадочности. Сидел за фортепиано, и по небольшому