— Могу я увидеть его могилу?

— Видимо, да, синьора. В Аббазии ди Монсеррат.

— Это далеко?

— В Испании, синьора.

Вильгельмина поблагодарила монаха за информацию и продолжила исследование Сант-Антимо. Подходя к алтарю, она уже твердо была убеждена в том, что знания, к которым она так стремилась, ждут ее именно в Испании, хотя еще полчаса назад она даже не подозревала о существовании такого места. Более того, убеждение овладело ей настолько сильно, что она не могла больше сделать ни шагу. Пришлось опуститься на скамью рядом с алтарем. Свет широким потоком лился через окно с витражом, необычайно реалистично изображавшим сцену распятия, а в голове ее настойчиво стучала мысль о том, что надо как можно быстрее добраться до аббатства Монсеррат.

В Испании ей бывать пока не приходилось, а прыгать наобум решительно не следовало. Но ведь есть и другие пути. Поезд, например. Проще всего доехать туда на поезде и представиться немецкой монахиней. В Монтальчино она купила простую юбку и блузку, в сувенирном магазине приобрела крест из оливкового дерева и подходящий голубовато-серый платок. Сойдет. Вид вполне сносный, этакая современная монахиня из Европы.

В Барселоне она нашла монастырь и договорилась присоединиться к группе французских монахинь, совершавших паломничество в Абадия-де-Санта-Мария, аббатство, расположенное высоко в горах к северо-востоку от города. Предполагался трехдневный пеший поход, но Вильгельмину такая перспектива только радовала: свежий воздух, компания монахинь, которые пели на ходу и останавливались в каждой деревенской часовне и храме по пути, чтобы помолиться и подготовиться к посещению аббатства.

Ближе к вечеру третьего дня небольшая группа прибыла к месту назначения. Аббатство старательно втиснули в узкое ущелье вместе с различными сопутствующими постройками. Горы высились во всех сторон, кроме одной, с этой стороны открывался потрясающий вид на пологие предгорья, тянувшиеся до самого побережья. Пока монахини восхищались великолепием аббатства и его расположением, прозвенел колокол к вечерне, и они вместе с другими прихожанами поднялись вверх по склону к церкви.

На вершину аллеи вели ступени, заканчивавшиеся у ворот храма. За ними находился красивый атриум со статуями апостолов и святых, вымощенный разноцветным мрамором. Он образовывал рисунок из пересекающихся линий, в центре которого находилась круглая мозаика, изображающая четыре реки, текущие из Эдема. Во дворе оказалось полно посетителей, ведущих себя довольно странно. Они образовывали длинную очередь, терпеливо ожидая, пока первые шагали вперед и вставали в центр мозаики. Многие молились в классической позе со сложенными руками и склоненной головой, но были и такие, которые вступали в круг с раскинутыми руками, задрав голову к небу. У этих людей на лицах читалось выражение экстатического восторга.

Попавшие в круг недолго занимали место, выходили и шли в храм, освобождая место для следующих. Это любопытное поведение не прошло мимо внимания Вильгельмины. «Довольно странно, — подумала она. — Очевидно, в кругу с людьми что-то происходит. Не зря она сюда приехала».

Дождавшись своей очереди, она тоже вступила в круг и тут же ощутила едва уловимую, но безошибочную дрожь рвущейся наружу энергии, которую она всегда чувствовала рядом с активной лей-линией. Она была здесь, отмеченная камнем посреди атриума. Сотни и тысячи паломников тоже, видимо, каким-то образом ощущали энергию места.

В храме она выстояла службу, размышляя под неземные голоса хора, как со всем этим разобраться. Однако, когда служба кончилась, на Мину снизошло такое ощущение покоя и умиротворения, что она поняла: приехала не напрасно.

После легкого ужина в монастырской трапезной с сестрами из дюжины разных стран Мина получила койку в общежитии. Она прекрасно выспалась и проснулась с ударом колокола, чтобы помолиться вместе с ними. Как только служба закончилась, она отправилась на поиски могилы фра Джамбаттисты {Фра — «брат», обращение к католическому монаху в романоязычных странах.} и, если удастся, узнать о нем побольше. Она подождала, пока большая часть прихожан выйдет из храма, а затем подошла к одному из монахов.

— Por Favor, habla ingles? {Прошу прощения, вы говорите по-английски? (исп.)}

— Lo siento, hermana, no {Простите, сестра, нет (исп.)}, — сказал он, покачав головой. Он указал на монаха в черной рясе, складывающего богослужебные книги.

— Извини, брат, — сказала она, подойдя к нему. — Мне сказали, что ты говоришь по-английски.

Монах выпрямился, повернулся и улыбнулся.

— Да, немного говорю. Могу я чем-нибудь помочь?

— Я ищу могилу Джамбаттиста Беккариа, — ответила Вильгельмина и объяснила, что ее направили именно сюда, чтобы найти ее. Она следила за лицом монаха. Он впал в задумчивость.

— Сожалею, сестра, — наконец ответил он. — Я никогда не слышал этого имени. Вы уверены, что он похоронен здесь?

— Так мне сказали. Он был ученый, астроном или что-то в этом роде.

— А-а, тогда вам нужен брат Лазарь. Он у нас астроном. Если кто-нибудь знает об этом монахе, то именно он.

Вильгельмина поблагодарила его за помощь и спросила, где она может найти этого брата. Монах, продолживший складывать книги, пожал плечами.

— В обсерватории, где же еще.

Она попрощалась, нашла схему обширной территории аббатства. На ней была обозначена и обсерватория. Судя по схеме, располагалась она на одной из вершин, возвышавшихся над аббатством; туда вела извилистая тропа. Поднявшись, Мина обнаружила наверху небольшую башню с куполом. Железные перила опоясывали здание, а канатные перила помогали подняться по крутой узкой лестнице, ведущей к двери.

Вокруг никого не было видно, но, поднимаясь по лестнице, она услышала низкое не очень мелодичное пение. Мина пока не видела, кто поет, но, поднявшись на верхнюю ступеньку и обогнув основание башни, обнаружила монаха-бенедектинца. Он стоял на коленях, окруженный садовыми инструментами — рядом лежали совочек, грабли, секатор, несколько глиняных горшков и связка черенков. Руки садовника были в земле. Это он напевал за работой. Пока она смотрела, он аккуратно вложил в горшок черенок герани, насыпал земли и плотно утрамбовал ее ладонями. Здесь же стоял раскрытый холщовый мешок с землей.

Вильгельмина прочистила горло.

— Прошу меня извинить, — хрипловато проговорила она. — Мир вам! — Монах вздрогнул; Вильгельмине стало стыдно за то, что она его напугала. — Простите, я не хотела пугать вас.

Рука садовника описала странный жест вокруг головы, и он что-то спрятал в складках рясы. Затем, успокоившись, он встал и повернулся навстречу посетительнице.

— Buenos días, Hermana. Что вы хотите? — Он отряхнул землю с рук.

— Sorry, no habla español, — ответила она. Затем, скорее по привычке, добавила: — Sprechen