Шрифт:
Закладка:
А я стремлюсь сломать тебе жизнь, мой дорогой. Не думай, что и этот секс дается тебе бесплатно.
— И со временем я принял правила игры. Я уверовал, что любви между людьми не существует, есть только прагматичные связи. Кто слабее — предлагает себя для получения желаемого, а кто сильнее — пользуется этим. Мне не надо было ни перед кем унижаться, поэтому я всю жизнь только брал, брал, и даже не чувствовал за это благодарности. НО ТЕПЕРЬ, — он так неожиданно повысил голос и взял меня за руку, — теперь я жажду отдавать. Я хочу делиться с тобой своими эмоциями, я хочу весь мир бросить к твоим ногам. Скажи, что ты хочешь, Кристина, и я буду счастлив исполнить это!
Я хочу, чтобы ты страдал так, как никто другой на свете…
— Я…я даже не знаю, это так неожиданно, — я понимала, что просить что-то материальное, значит обесценить весь свой возвышенный образ. Но какие-то мирские желания мне в голову не шли.
— Хочешь ли ты официально стать моей девушкой, моя ты прелесть?! — от переизбытка чувств он так сильно стискивает мне руку, что костяшки начинают белеть.
Моя, моя, моя. Сколько «моя» ты можешь запихнуть в одно предложение, чертов эгоист!?
— ДА! — вырывается из меня. Кирилл думает, что это согласие на долгожданное событие, что я ликую от нашего нового совместного жизненного этапа. Но это радость от того, что я на шаг приблизилась к исполнению своего злобного плана.
— Ты не представляешь, какие эмоции переполняют меня, родная! — он обнимает меня так крепко, что мне становится трудно дышать.
Хорошенько запомни этот день. День, когда ты отдал мне свое сердце. Ты часто будешь вспоминать его потом. Когда я на твоих глазах порежу его на мелкие кусочки.
Глава 31
(Два года и восемь месяцев назад)
По новым паспортным данным покупаю симкарту — получается без лишних вопросов. Захожу в интернет — про меня даже писали в газетах и онлайн-блогах!
«Двадцать пятого мая в горах погибла жена известного московского бизнесмена Кирилла Анохина. Все следы обрываются на склоне Дыхтау. Тело женщины так и не нашли, предположительно, оно упало между камней в опасную зону, куда специалистов отправлять слишком рисковано».
Даже имени моего нигде не назвали…Зато целых три фото скорбящего Кирилла. Как я и предполагала — неприступного, закрытого, но наслаждающегося своей красивой утратой.
В комментариях, как я и ожидала, мало сочувствующих слов именно мне. Людям плевать на мою смерть — они глумились над фотографией, которую выбрали для моей могилы.
«Наверно, у нее было огромное состояние, раз женился на такой крокодилице»
«Мужик после похорон сразу поедет кайфовать и на мальчишник»
«А есть фотки тела на камнях без цензуры?»
«Убил ее, чтобы жениться на молодухе. Но я его не осуждаю. Ну и рожа».
В очередной раз поражаюсь человеческой жестокости…Такая трагедия, а им все равно только красивую картинку подавай.
— Ох, бедные мои мамочка и папочка! — я случайно натыкаюсь на фотографию, сделанную во время похорон. Они так сильно состарились от ужасающего известия. Не передать словами, как же мне стыдно, что я устроила им такую нервотрепку — в один день они потеряли и любимую дочку, и будущего внука.
Но сейчас я никак не могу послать им весточку о том, что со мной все в порядке. Иначе, я уверена, их лица просияют счастьем и надеждой, а это вызовет подозрения. Пусть пока носят траур, не привлекают к себе лишнего внимания. Когда шумиха уляжется, я свяжусь с ними. Если к этому моменту меня не прихлопнет кто-нибудь по-настоящему в этом грязном криминальном мире.
(Два года и два месяца назад)
Я выбрала жить в самом захолустном селе в подмосковье — так и вопросов меньше, и практически ни с кем я не пересекалась. Я все еще боялась обращаться в государственную больницу — не доверяла тому, насколько надежным был мой новый паспорт. Сомневаюсь, что этот крысеныш действительно вбил меня во все базы, и я имею хоть какой-то информационный след в истории.
— Хорошо, что с такими «приключениями» у меня не случились преждевременные роды, — я поглаживаю живот, вспоминая, что мне пришлось пережить за последний год.
Сегодня ко мне больше никто не придет — разнорабочий уже наколол дрова и затопил печь, помощница приготовила еду на три дня вперед и ушла к семье. По выходным я совершенно одна.
Честно признаться, у меня были мысли нанять себе «охрану» из местных жителей — от каждого шороха или завывания ветра я вскакивала и хваталась за кухонный нож. Казалось, что, либо Кирилл меня выследил, либо в дом к одинокой вдове (а именно так я и представилась всем) залезли домушники. Но я понимала, что здесь так не принято, и моя повышенная паранойя только усилит слухи среди местного населения.
— Вот мы и остались с тобой одни, Андрюшенька. Когда же ты уже появишься на свет, и порадуешь свою мамочку?
Так…кажется, кто-то воспринял мое предложение слишком буквально….
Хватаюсь рукой за резко занывший живот: «Да я же не настолько тороплю, сынок…Не надо рождаться прямо сейчас…Уууууу» — сама не ожидала, что будет так больно.
Надо добежать до сотового. Только куда я его дела? Не могу вспомнить, мне как будто ножом режут живот…Ох, что же это такоооеее
Пока я мечусь по комнатам, у меня отходят воды. Чем дольше я не могу позвонить в скорую, тем больше меня охватывает паника.
Подкашиваются ноги, меня мучает одышка, я валюсь на кровать.
Я сейчас рожу прямо здесь…Точнее, умру во время родов. Какое-то плохое предчувствие…Как же мне не умереть, если я ничего не знаю о схватках? Как дышать, когда тужиться? Хоть бы книжек по материнству себе прикупила, дура.
Такое ощущение, что я сейчас отключусь от слабости. Но у меня нет такой привилегии — предоставить все на волю судьбы, а самой валяться в обмороке. Ребенок сам себе дорогу не проложит.
В голове всплывают какие-то воспоминания из фильмов — при родах дома кипятят воду в большом тазу, но зачем? Какие-то мельтешащие обрывки, и я не могу почерпнуть из них ничего полезного.
— КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ! Я РОЖАЮ! ПОМОГИТЕ!
Меня никто не услышит. Додумалась — выбрать дом на самом отшибе, удаленном от всех соседей.
— ГОСПОДИ, КАК ЖЕ БОЛЬНО! Я ВСЕ ПЕРЕТЕРПЛЮ, ТОЛЬКО БЫ РЕБЕНОК РОДИЛСЯ ЗДОРОВЫМ!
Пытаюсь положиться на свои
