Затрепетав, она стремительно зашагала по алой ковровой дорожке, которая укрывала черный мрамор плитки и бежала через всю комнату до обсидианового возвышения, на котором разместился серебристо-алый трон. С потолка свисали многочисленные знамена, каждое с черной пантерой на красном поле – она стояла на задних лапах, оскалившись и выпустив когти. На стене за троном был герб Килдарионов – та же пантера напротив своего зеркального отражения, а между ними щит с двумя перекрещенными мечами. Другие стены прорезали большие арочные окна, все выходящие на гору над городом. Кива лишь мельком взглянула на этот вид и встретилась взглядом с Навоком – король восседал на троне и наблюдал за каждым ее шагом.

– Ты не спешила, – заявил он, когда она остановилась перед ним.

Она не отвела взгляд и не присела в поклоне.

– Я не опоздала.

Навок не шелохнулся: один локоть он удобно устроил на алом бархатном подлокотнике, кулаком подпер щеку, ноги вытянул вперед. Он был напряжен, несмотря на расслабленную позу, так напряжен, что Кива невольно отшатнулась.

Он изогнул губы в улыбочке, будто ее реакция польстила ему.

– Хочу посмотреть, на что ты годна, – сказал он. – Покажи.

Кива моргнула:

– Прости, что?

Навок махнул рукой.

– Твоя магия, – пояснил он. – Хочу посмотреть. Давай.

У Кивы вырвался неверящий смешок.

– Вот так запросто?

Король сощурил карие глаза:

– Второй раз просить не буду.

Веселье испарилось, Кива скрестила руки на груди.

– Вы ранены? Или больны?

– Нет.

– Тогда скажите на милость, что мне лечить? – Ее тон сам за себя говорил, что она думает о его глупом требовании.

Навок помрачнел.

– Последний шанс, невеста моя.

Кива бросила на него сердитый взгляд и не удержалась:

– Не называйте меня так. И я не собираюсь ради вас колдовать. Даже если бы хотела – а я не хочу, – магия так не работает.

Король поднялся и так быстро шагнул к ней, что она попятилась, но он оказался проворнее – схватил ее за руку и удержал на месте. Пальцы впились ей в предплечье стальными оковами, и она вскрикнула, почувствовав, как скрежещут кости.

– Мы еще мало знакомы, так что давай-ка я кое-что поясню, – склонившись, прошипел он ей на ухо. – Когда я велю что-то сделать, ты выполняешь. Ты не споришь – ты слушаешься. Ясно тебе?

Пальцы стиснулись так, что у Кивы на глазах вскипели слезы, но она сжала зубы, не желая показывать, как ей больно.

– Я задал тебе вопрос, – тихо, угрожающе произнес он. – Отвечай.

Киве было очень страшно, но она ответила:

– Я думала, мне запрещено спорить.

Кива знала, что это не слишком мудро, но она слишком многое пережила, чтобы теперь ее унижал жадный до власти королек. Навоку предстояло стать ее мужем – если не учитывать, что она не собиралась дожидаться свадьбы, – и намеренно или нет, но он уже признал, что она нужна ему в неминуемой стычке с Зуликой. Следовательно, ей он не навредит – в общем и целом.

Услышав ответ, король выпустил ее, подарив Киве мгновение самодовольства.

Но потом поднял руку…

И наотмашь ударил ее по лицу.

Удар был настолько сильным, что Кива с криком упала на колени, прикрывая рукой щеку, а на глаза опять набежали слезы. Мельком она заметила, что на предплечье уже расцветает отпечаток руки, но сейчас куда сильнее беспокоила пульсация под глазом, где кожа на скуле уже начала опухать и натягиваться.

– Вставай! – безжалостно приказал Навок.

Кива прикусила язык, чтобы не ляпнуть что-нибудь и не усугубить ситуацию, и неуверенно встала.

– Давай, вылечись, – велел он.

Кива покачала головой, но не потому, что вновь ему отказывала – она была не такой дурой, – но потому, что ее дар не сработал бы на ней самой.

– Я не могу. Она не будет…

– Все упрямишься? – в ярости перебил ее Навок.

Не дожидаясь ответа, он отошел к трону. Позвонил в колокольчик, вновь уселся и сказал:

– Кажется, тебе просто не хватает мотивации.

У него было такое выражение лица, что Кива поняла: слушать он не станет, даже если она попытается объяснить. Она прикинула, далеко ли успеет убежать, если попробует рвануть из тронного зала. Но не успела она сделать и шага, как двери распахнулись и вошел незнакомый мужчина, темнокожий и темноволосый, с глазами будто бездонные черные провалы.

– Tua Carem, – поприветствовал он короля по-мирравенски, низко кланяясь.

Подобно Навоку, он с головы до пят был одет в черное, но в отличие от короля, чей наряд был парадным с алой оторочкой, одежда незнакомца больше походила на кожаную броню, какую надела бы Наари, только оружия не было видно.

– Geh nerro eh jakoweh ken darra?

– Встань, – велел ему Навок на общем. И обратился к Киве таким дружелюбным тоном, будто забыл, что только что ударил ее: – Это Ксуру. У него есть особые таланты, которые кажутся мне особенно ценными, когда дело касается моих недругов. И, судя по всему, моей непокорной невесты тоже.

Кива сглотнула и снова прикинула, не стоит ли рискнуть и сбежать. Но Навок догадался, о чем она думает, и, кликнув Серую Гвардию, приказал им встать у внутренних дверей, перекрыв ей выход.

Затем король обратился к Ксуру на мирравенском. Предвкушение, отразившееся на лице новоприбывшего, дурным предчувствием отозвалось у Кивы в груди.

Повернувшись обратно к Киве, Навок заявил:

– Мое терпение иссякло. Покажи мне свой дар – или ты не оставишь мне выбора, и мне придется тебя заставить.

«Ну, удачи», – подумала Кива, но сочла за лучшее придержать на этот раз язык, лишь кивнула и подняла руки. Себя ей исцелить не удалось бы, но она все равно могла покориться приказу Навока и показать, что ее дар в самом деле существует, а заодно не дать Ксуру применить его «таланты».

Но… Кива еще ни разу не пыталась призвать силу, когда ей не нужно было кого-то исцелить. А в последний раз, когда она пыталась – чтобы вылечить Кресту в Бездне, – ничего не вышло.

Сейчас было не время сомневаться в себе, так что она стиснула зубы, невзирая на боль, расходящуюся по лицу, и обратилась к магии в крови. Всего лишь искорка золотого света – этого хватит, чтобы показать ему. И он бы от нее отцепился.

По спине катился пот, пока Кива пыталась вытянуть дар наружу, но он словно игнорировал ее, отказывался подниматься к поверхности. Будто знал, что здесь нечего лечить – а если и было, он не желал принимать в этом участие.

«Пожалуйста! – про себя молила Кива, с ужасом представляя, что именно король может приказать Ксуру, если