с этой целью они начали эксгумировать тела своих братьев по ордену, чтобы перезахоронить их в другом месте. В процессе выяснилось, что 45 эксгумированных тел не подверглись разложению – они мумифицировались. Монахи посчитали это божественным вмешательством, но сегодня мы знаем, что мумификация обусловлена особенностями известковых почв, в которых были погребены члены братии. Иногда мне даже жаль, что все может объясняться сугубо рациональными причинами. Найденные мумии монахи перенесли в катакомбы, после чего заинтересовались способами мумификации и разработали особый метод. Он заключался в том, что умерших помещали в специальное место для высушивания, где их тела клали на решетку над текущей водой, чтобы создать благоприятные условия для циркуляции воздуха в течение некоторого времени, которое могло доходить до 8 месяцев. Затем тело обмывали уксусом и облачали в те одежды, которые давали родственники – в их обязанности входила забота о гардеробе усопшего. Более того, родственники были обязаны обновлять одежду покойного в день поминовения всех усопших. Ниши и полки, на которых вывешивали, выставляли или укладывали эти мумии, заранее продавались всем желающим их занять. Нередко бывало так, что будущий покойник проверял, сможет ли он поместиться в нишу или на полку после смерти. Услуги пользовались такой популярностью, что площадь крипты пришлось увеличивать, а упокоившихся там покойников – распределять по социальным классам или даже профессиям. Вот поэтому в катакомбах можно увидеть галерею священников, галерею монахов, галерею представителей либеральных профессий и так далее, а также галерею умерших девочек, не утративших свою девственность. Всего в катакомбах насчитывается не менее 8000 тел.

Похоже, что для этих 8000 покойников речь шла о том, чтобы в некотором смысле попытаться обмануть смерть. В XIX веке, несмотря на закон о запрете этой практики, все же провели несколько таких захоронений, включая особенно хорошо сохранившееся тело маленькой девочки, скончавшейся в 2-летнем возрасте в 1920 году.

Так что, если у вас будет такая возможность, обязательно посетите действующий или закрытый монастырь капуцинов – он непременно произведет на вас сильное впечатление.

Смерть на ферме

В знаменитых фильмах «Ганнибал» и «Рэмбо» есть сцены, когда свиньи нападают на людей и пожирают их. Мы говорим себе, что это всего лишь кино и фантазии авторов сценария, чтобы сделать фильм более зрелищным, а в жизни такого никогда не бывает. Между тем это не совсем так…

«Алло, доктор? Похоже, один фермер отдал свою жену на растерзание свиньям. Что нам делать?» Можно иметь большой опыт в области судебной медицины и ожидать всего, что угодно, но такие звонки всегда застают врасплох.

Два фермера – мы будем их звать Жан и Жозеф – никак не могли договориться по поводу земельного участка, который они ожесточенно делили, питая друг к другу настоящую корсиканскую ненависть. Жан и Жозеф – соседи, а потому они могли подсматривать друг за другом: со склонов холма можно следить за всем происходящим. Жозеф не отказывал себе в этом удовольствии. Однажды он увидел, как Жан несет тело какой-то женщины и кидает его в хлев свиньям, и тотчас сообщил в полицию – так на место приехали блюстители правопорядка.

Местные полицейские знали Жана. Ему уже диагностировали психические расстройства, он наблюдался у психиатра, угрожал другим и даже проявлял агрессию по отношению к незнакомым людям, которые затем жаловались в полицию. Одним словом, Жан вызывал подозрения.

Жену Жана – Жанну – не могли найти. У нее не было машины – как, в общем-то, и водительских прав, – поэтому уехать самостоятельно она не могла. К тому же все ее документы остались дома. В хлеву не было обнаружено никаких фрагментов тела – ни следов крови, ни одежды, ни лохмотьев. Полицейские тщательно осмотрели дом и не нашли ни следов борьбы, ни крови – вообще ничего. Если бы Жозеф не обратился в полицию, то Жанну можно было бы безуспешно искать на протяжении долгих лет.

Так куда же пропала Жанна? Жан молчал или говорил что-то совершенно непонятное и нечленораздельное: он выглядел таким потерянным, что я отдал распоряжение о его госпитализации и наблюдении у психиатра в течение некоторого времени.

Я поговорил по телефону с помощником прокурора, и тот был озадачен не меньше меня: никогда раньше он не сталкивался с такими ситуациями. Он спросил у меня, что делать. Я знал, что от момента уведомления полиции до обращения прокуратуры ко мне в среднем требуется 1–2 часа, и поэтому попросил прокурора немедленно забить самую толстую свинью на ферме Жана.

Сделать это было необходимо для остановки пищеварения, чтобы я еще смог найти что-нибудь в ее желудке – это позволило бы мне как минимум если не установить причину смерти, то хотя бы идентифицировать жертву. У нас не было времени дожидаться ветеринара, чтобы он усыпил свинью и сделал ей промывание желудка для извлечения его содержимого. В том, что забить необходимо именно самую толстую свинью, тоже не было особой загадки – я привык использовать простую и понятную всем логику: чем больше животное ест, тем оно толще. Разумеется, при условии, что животное здорово. Следовательно, больше всего шансов найти останки в достаточном количестве у самого толстого животного.

Идея забить свинью не вызвала большого энтузиазма у полицейских (и это понятно), но они быстро передумали, когда я объяснил им, что они стояли перед выбором либо убийства свиньи, либо тщательного изучения фекалий на следующий день, чтобы отыскать в них зубы и волосы Жанны – единственные элементы, которые свиньи неспособны переварить. На основании анализа зубов и волос возможна необходимая в данном случае генетическая идентификация. Полицейским повезло: они вспомнили, что один из их коллег раньше работал забойщиком скота, и тот быстро приехал на ферму и забил свинью, чем немало выручил своих товарищей.

Тем временем я позвонил ветеринару, Филиппу Шуттерсу. Этот звонок запомнится ему очень надолго: я тогда поинтересовался у него, где находится желудок у свиньи, и получил достойный ответ: «Там же, где и у людей». Такая информация существенно упростила дальнейшие действия.

Итак, я вскрыл желудок свиньи и обнаружил там многочисленные фрагменты, самые крупные из которых имели размер от 3 до 5 кубических сантиметров. Определить, принадлежали ли они человеку, невозможно, поэтому я отправил их на ДНК-экспертизу. Анализ фрагментов не позволяет узнать, была ли жертва съедена после смерти или при жизни, и не помогает определить причину ее смерти.

Эксперт-криминалист внимательно осмотрел дом Жана и, как и полицейские до него, не нашел никаких улик, способных пролить свет на произошедшее. Тайна осталась нераскрытой.

Спустя некоторое время