Он снова побежал, насколько позволяли его избитое тело и голова, в которой, по его ощущениям, сейчас работала целая бригада рабочих с дрелями. За маленькой дверью, насколько хватало глаз, в темноту уходила винтовая лестница. Ее ветхий вид говорил о том, что ею давно не пользовались. Рикардо снова включил фонарик и начал подниматься по ступенькам так быстро, как только мог, постепенно сокращая расстояние, отделявшее его от двух беглецов. Время от времени он направлял луч света вверх и несколько раз видел, как Вентури пытался открыть попадавшиеся ему двери, но все они были заперты.

Меццанотте был уже в нескольких метрах позади них, когда заместитель квестора без малейшего колебания оттолкнул Далмассо, тащившегося за ним, пыхтя как бизон. Тот покатился вниз по ступеням и рухнул на Рикардо, увлекая его за собой. Инспектору потребовалось некоторое время, чтобы столкнуть его с себя. Он оставил Далмассо лежать, даже не удосужившись проверить его состояние. В тот момент Рикардо интересовал не он.

– Остановись, Дарио! – крикнул он, поднимаясь. – Это бесполезно, у тебя нет выхода. Куда ты собрался?

Вентури ответил бешеной стрельбой. Меццанотте выстрелил в свою очередь – и увидел, как Дарио нырнул в открытую дверь наверху лестницы.

Сделав последние несколько шагов, инспектор прислонился к стене и перевел дыхание, оглядываясь по сторонам. Здесь были еще две двери. Рикардо решил, что они должны соответствовать главной лестнице и лифту. Попытался открыть их – обе были заперты. Тогда он осмелился заглянуть внутрь.

Что это за место?

Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это подвесной потолок, находящийся между сводами одного из павильонов вокзала и крышей. На этом огромном чердаке располагалась массивная арочная металлическая конструкция, состоящая из сети тяг, балок и ферм.

Не обнаружив Дарио, Меццанотте осторожно двинулся по краю, крутя пистолетом во все стороны. Оказавшись перед открытым окном на уровне пола, он глянул вниз – и с легким головокружением понял, где именно находится. В сорока двух метрах под ним простирался кассовый зал, пустой и безмолвный.

Если смотреть снизу, то арочные своды казались сделанными из цельного мрамора, но на самом деле они были отлиты из бетона, и именно замысловатые железные конструкции удерживали их подвешенными над головами путешественников. Техническое состояние конструкций оставляло желать лучшего – металл был покрыт ржавчиной, повсюду виднелись пыль, голубиный помет и паутина. Тусклый свет, освещавший это место, проникал сквозь грязные стеклянные окна завесы и делал фонарик ненужным.

Как раз в этот момент через вестибюль пробежала крошечная человеческая фигура. Меццанотте показалось, что он узнал в ней Лауру, но прежде чем успел убедиться в этом, раздался выстрел, и пуля отскочила от балки в нескольких дюймах от него.

Он пристроился за ней и увидел, как Вентури скрылся за верхушкой металлических конструкций. Туда вели несколько крутых лестниц, вероятно используемых для технического контроля. Рикардо полез вверх по одной из ней. Добравшись до вершины, заглянул на противоположную сторону, но Вентури нигде не было видно.

Куда же он делся? Меццанотте собрался было спуститься с другой стороны, но потом подумал: единственный выход там же, где и вход. Если он пойдет искать Дарио, то рискует сыграть ему на руку, дав возможность улизнуть через эту дверь.

Ему пришла в голову идея получше. Инспектор перелез через перила лестницы и двинулся вдоль свода. Он должен был быть очень осторожен, поскольку если б поскользнулся и приземлился на одну из стеклянных панелей, то пробил бы ее и упал вниз.

Добравшись до входа, Рикардо застыл, прижавшись к пилону. Он не ошибся. Вентури, появившийся через несколько минут, прокрался к двери, считая, что остался незамеченным. Когда Дарио оказался под ним, Рикардо набросился на него и повалил. При падении Вентури потерял пистолет. Меццанотте поднялся и отпихнул оружие прочь.

– Все кончено, Дарио, – сказал он, держа его на мушке; в его голосе не было ни тени торжества, только грусть и усталость. – Теперь все действительно кончено. Ты арестован.

Все еще лежа на полу у открытого окна, Вентури окинул его ледяным взглядом.

– Да? – ответил он. – Запереть меня в тюрьме будет не так-то просто. Ты забыл, кто я? Я удалил записи, так что будет твое слово против моего. Если ты попытаешься обвинить меня, тебе будет легче оказаться за решеткой.

Меццанотте пожал плечами.

– Возможно, они запрут нас обоих, но все равно правда выйдет наружу. Ты оставил слишком много следов, слишком много свидетелей, слишком много сообщников всего, что произошло сегодня вечером. Думаешь, комиссар Далмассо или агент Колелла, если их загнать в угол, не заговорят?

Вентури, вздрогнув, склонил голову и долго стоял неподвижно. Когда он поднял голову, его лицо было полным ненависти и недоброжелательности.

– И что дальше? – сказал он презрительным тоном. – Ты обманываешь себя тем, что, посадив меня в тюрьму, избавишься от чувства вины перед своим отцом?

«Какого черта ты вспоминаешь об отце?» – подумал Рикардо, чувствуя, как кровь закипает в его жилах.

– Возможно, нет, но я поклялся на его могиле, что поймаю того, кто его убил, – сквозь зубы возразил он. – И, по крайней мере, это обещание я намерен сдержать.

– Сколько благородства души, – саркастически заметил Вентури. – Теперь, когда Альберто мертв, ты изображаешь из себя преданного сына, хотя превратил его жизнь в ад…

– Как ты смеешь упоминать его имя? Ты, кто хладнокровно убил его! – кричал Рикардо в приступе ярости, направив пистолет ему в лицо.

– Да, я должен был убить его. Но до этого дня я всегда был рядом с ним. Ты же никогда не делал ничего, кроме как разочаровывал и озлоблял его. Ты хоть представляешь, как тяжело ему было последние два года не видеть тебя и не разговаривать с тобой? И кто, по-твоему, утешал его?

– Мы всегда враждовали, это правда, и в конце концов разорвали все отношения. – Меццанотте чувствовал себя вынужденным оправдываться, не понимая, каким образом вдруг оказался на скамье подсудимых. – В течение многих лет мое поведение было заточено на то, чтобы вывести его из себя. Но в любом случае это не шло ни в какое сравнение с тем, что сделал с ним ты.

Дарио покачал головой.

– Кардо, я уверен, что ты причинил Альберто гораздо больше боли, чем я.

Его слова безжалостно вгрызались в гнойную рану неразрешенных отношений Рикардо с отцом, пробудив всю злобу, боль и угрызения совести, которые он носил в себе.

– А то, через что я прошел, что ты об этом скажешь, а? – кричал он высоким вибрирующим голосом, его рука судорожно сжимала