Тяжелый топот шагов создавал в земле стук, пока наша армия собиралась. Было так много слез у тех, кто остался, стариков, молодых, тех, кто должен был о них заботиться. Джеральдин оставила им достаточно воздушных элементалей, чтобы они могли отбросить остров Рамп обратно в океан, если наша армия не вернется. Они могли бы бежать, если бы Лайонел выиграл эту войну; еще оставалась надежда, если мы их подведем. Хотя это во многом зависело от плана, согласно которому Волдракианцы примут их в качестве беженцев. Габриэль был вполне уверен, что так и будет, поэтому мы доверились его Зрению.

Калеб поднял руку и вцепился пальцами в мой мех в щели между доспехами.

Мы добрались до обширных полей, возвышающихся над восточным побережьем острова, наша армия двигалась к ним, как одна гигантская змея, а затем растекалась рядами за рядами.

Мы с Калебом выбрали более длинный путь вокруг окраин собирающейся армии Фейри, направляясь к линии фронта, где птица Феникс, созданная из пламени, сидела на вершине сторожевой башни на краю пляжа. Оно двигалось так, как будто оно было настоящим, его крылья изгибались, голова наклонялась туда-сюда, магия была настолько совершенна, что захватывала дух.

Когда мы подошли ближе к пляжу, я заметил их. Близнецов подняли на деревянной сцене со сложенными руками и глазами, полными ярости. Их доспехи Феникса сверкали в свете костра, словно расплавленный металл, а их уложенные волосы и дикий макияж придавали им боевой вид, от которого у меня участился пульс.

Военные начали бросать им под ноги предметы — знаки любви и удачи. Орион стоял справа от сцены, а Дариус — слева, их лица были суровыми, а взгляды были устремлены на королев.

Джеральдин подошла к краю сцены, усилив голос и окликнув армию.

— Молчите, воины ночи! Выньте пузырек, доставленный к вашей двери прошлой ночью, и насладитесь его сущностью сейчас, чтобы освободиться от ужасной гремучей силы нимф в бою.

Калеб достал оба наших флакона, откупорил один флакон и поднес его к моим губам. Зелье было сладким на вкус и шипело на моем языке, когда я проглотил, прежде чем посмотреть, как Калеб пьет свое. Все вокруг нас тоже пили его вместе с близнецами на сцене. Это было лишь одно из наших преимуществ в этой борьбе; цветок Нокса, который Дарси, Габриэль и Орион забрали, чтобы убедиться, что вражеские нимфы не смогут заблокировать нашу магию в приближающейся битве.

— Наше королевство находится на острие ножа, — крикнула Тори, когда все закончили, и ее голос эхом разнесся по толпе. — На самом рассвете у нас будет последний шанс сражаться, последний шанс забрать наш дом из рук Лайонела Акрукса.

Раздался зал криков, солдаты взмахивали мечами в воздух с призывами к славе.

— Сегодня мы просим вас бороться за новую эру, — воскликнула Дарси. — Мы боремся не за жадность или власть; мы боремся за любовь. Мы боремся за братьев, сестер, матерей, отцов, друзей и возлюбленных, которые стоят на нашей стороне. Мы боремся за то, что правильно, за то, что справедливо!

Раздался еще один рев согласия, и я запрокинул голову, чтобы завыть, моя стая ответила вместе с Оскура и моей семьей во всей армии, наполняя мою грудь желанием охотиться.

Тори положила руку на рукоять меча.

— Солнце приближается, чтобы взглянуть на новый день, и то, что оно увидит, когда взойдет, — это война на земле. Она найдет нас в крови и в гуще хаоса, но когда она будет искать ответ на вопрос, кто выйдет победителем, мы ответим на ее зов!

Рев был оглушительным, мои собственные вопли смешивались с какофонией, стуком кулаков по броне, топотом тяжелых сапог, ревом, ржанием, криками о триумфе. В глубине души я знал, что это все для галочки. Наши королевы делали все возможное, чтобы укрепить уверенность наших воинов, но смерть ждала впереди большинство из нас, если не всех. Я пытался позволить себе поверить в ложь о том, что мы действительно можем победить, впитывая слова Вегаса и молясь, чтобы они что-то значили, чтобы звезды могли пообещать нам жизнь после этой битвы, но было чертовски трудно в это поверить.

— Мы — воющий ветер! — Дарси закричала, и армия повторила эти слова. — Мы — гремящая земля!

Калеб проревел эти слова в ответ им вместе с остальной армией.

— Мы — буйный океан! — крикнула он, услышав еще одно эхо этих слов, звук их грохотал прямо через мое тело. — Мы — губительный огонь!

Птица Феникс слетела со сторожевой башни с воинственным воплем, доносившимся из глубины пламени, шумом, созданным искусной иллюзией. Он пролетел над головой, жар огня наполнил меня теплом, и армия кричала о войне, поднимая мечи в сторону этой птицы и поднимая в воздух свои знамена, на которых была эмблема пары птиц Феникс, летящих через центр города, их головы украшала золотая корона со звездой вверху и пламенем внизу.

— Принимайте свой строй! — приказала Джеральдин, и Калеб сжал мое плечо, наше прощание затянулось, хотя мы знали, что этот момент наступит.

Он наклонился ко мне и прошептал мне на ухо, а я склонил голову и притянул его ближе лапой.

— Наше время всегда.

Калеб поцеловал меня в морду и исчез, устремляясь в толпу тел, пока все пытались собраться с силами.

Я направился к правому флангу, где собирались мои Волки, моя мама в форме Волка прижала свой нос к моему в знак приветствия. Она пошла за мной в строю, чтобы присоединиться к моему отцу, и мое сердце укрепилось от того факта, что она позволила мне занять позицию Альфы в этом бою. Я серьезно отнесся к этой роли и сделаю все возможное, чтобы провести наших Волков через эту битву и выйти из нее по другую сторону. Мама сказала, что если я проявлю себя сегодня, она уйдет со своего поста советника, и я потребую это от нее раз и навсегда.

Я двинулся вперед, Грейсон и Афина следовали за моей матерью, моя собственная стая слилась с ее, а множество других волчьих стай встали в шеренгу позади нас.

Пока наши солдаты искали свои места, в толпе начала раздаваться громовая песня войны, возглавляемая Джеральдин, а ее голос доносился до неба.

— Мы стоим на берегу крови,

Толстый, как воры, и глубоко в грязи,

Око бури приближается, но мы все равно боремся за славу!

Океан ревет по нашим костям,

Она отвезет нас к Дэви Джонсу,

Наши смерти приходят вместе с волной, но мы все равно боремся за славу!

Громкий раскат