— Честно говоря, я собиралась сделать еще десять, но потом решила, что это может умалить его уникальную ценность, поэтому просто собрала все как есть. Это подарок, но не обязательно превращать его в какой-то романтический жест или другую ерунду, я просто…

— Красивая, блестящая, лгунья, — прорычал он, отвернувшись от мерцающих доспехов и поймав мою челюсть своей грубой ладонью, заставив меня посмотреть вверх в эти темные и разрушительные глаза, которым принадлежала вся моя душа. — Перестань пытаться преуменьшить это и признай это, Рокси. Это совершенно изысканно, самая ценная вещь, которую я когда-либо видел.

Мои губы засияли в улыбке, когда его другая рука двинулась к моей талии и притянула меня ближе.

— Отлично. Я работала над этим до смерти долго и чертовски утомлена затраченными на это усилиями. Я сделала это ради тебя, потому что больше никогда тобой не рискну. Моё сердце принадлежит тебе, Дариус. — Я прижала ладонь к его груди, где его пульс совпадал с моим. — Не так, а самым чистым и жизненным способом, какой только может сделать один человек. И я пойду за тобой в смерть, если этого потребует наша судьба. Но я не планирую позволить смерти так легко завладеть нами, я планирую жить с тобой и любить тебя так же яростно, несмотря на седые волосы, морщины и кресла-качалки, в окружении сотни правнуков и каждого славного момента между настоящим и будущим. Итак, это приказ твоей королевы, Дариус Вега. Не погибни на этом поле битвы. Принеси мне голову твоего отца, и давай начнем новую жизнь, танцуя на его погребальном костре.

— Так красиво и жестоко, моя Королева, — прогремел Дариус в мои губы, дразня меня поцелуем, который был на расстоянии всего лишь одного вздоха. — И, конечно же, ваше желание — моя самая большая цель.

Затем он взял меня, схватил мои губы своими и поцеловал, как будто пытался запомнить ласку моих губ, как будто он хотел никогда больше не дышать никаким другим воздухом, кроме моего, как будто мир принадлежал нам и все что нам нужно было протянуть руку и схватить его.

Я погрузилась в этот поцелуй, вкус его языка на моем и обещание завтрашнего дня на его губах — единственное, чего я хотела в этом мире. И, может быть, это была ложь, может быть, мы зашли настолько далеко, насколько могли в этой войне, и ничто из этого не будет иметь никакого значения, когда пыль осядет и война закончится, а наши кости останутся валяться на земле в качестве свидетельства всего, что может быть.

Но эта любовь между ним и мной, эта могучая сила природы, которая сотрясала звезды и пробуждала судьбу ото сна, оставила бы свой шрам на мире. Эта земля не забудет нас, это королевство никогда не забудет нас, и помимо всего этого, наша память останется, как и наши души, навсегда, оставаясь едиными. Неважно, на какую сторону смерти мы в конце концов приземлимся.

ГЛАВА 71

На острове Рамп было тихо, если не считать пронзительного уханья совы и плеска океана о берег. Темнота всегда выносила на поверхность тихие страхи сердец нашей армии, и сегодня ночью я мог ощутить их так, будто воздух сгустился от них, и стало тяжелее дышать. Тишина ревела. Каждый Фейри здесь знал, что принесет завтрашний день, и никто не относился к этой ответственности легкомысленно. Нам хотелось отдохнуть в надежде, что это сделает нас сильнее перед лицом наших врагов, но мы все знали правду. Независимо от того, каких преимуществ мы добивались, нас все равно было значительно меньше.

Смерть подбиралась ближе; я чувствовал, как она ждет, здесь, на периферии жизни. Завеса тоже ощущалась тоньше, как будто готовилась пропустить массу душ, которые вскоре ей понадобятся. И моя собственная душа, скорее всего, окажется среди них.

Я вдохнул ледяной воздух и посмотрел на Дариуса, который стоял рядом со мной на одном из многочисленных балконов замка Рамп. Отсюда открывался вид на море и на Академию Зодиак, место, которое оказало на мою жизнь большее влияние, чем любое другое. Именно здесь я был закован в метафорические кандалы Лайонела Акрукс, здесь я перенес многострадальное горе смерти моей сестры, здесь я провел бесчисленные часы с Дариусом, формируя связь, которая так глубоко укоренилась в моем сердце и крови, я никогда не расстанусь с ним ни в этой жизни, ни в следующей. Более того, в этой Академии я нашел свою самую настоящую любовь, Дарси Вега. Благодаря ее вдохновению я освободился от цепей своего прошлого и превратился в человека, которым горжусь. Тот, кто был готов умереть за любовь, которую он требовал на этой земле от своей пары, своей семьи и своих новых друзей.

— Вот она, — сказал Дариус. — Наша последняя ночь в раю.

— Мы нашли здесь настоящее счастье на какое-то время, не так ли? — Я задумался, и мой друг кивнул.

Мой взгляд скользнул по бухте Эир и месту, где мы с Дариусом в прошлом тайно практиковали темную магию, и наши планы сразиться с Лайонелом казались почти детскими перед лицом реальности этой задачи.

Дариус повернулся ко мне и заключил меня в объятия, на которые я ответил с таким же пылом, наши руки крепко сомкнулись вокруг друг друга, зная, что это могут быть наши последние объятия в этом мире.

Трепет крыльев возвестил о прибытии Габриэля, и прежде чем мы с Дариусом успели расстаться, он легко приземлился рядом с нами и тоже обнял нас.

— Поскольку война на горизонте, я почти не могу думать ни о чем, кроме смерти, — тяжело сказал Габриэль, и мы втроем наконец отошли друг от друга. — Я рад, что ты отвлекаешь меня, Орио. Твои усилия занимают мои мысли.

— Так ты знаешь, каким будет ее ответ? — спросил я с надеждой.

Габриэль пожал плечами.

— Возможно, да, а может, и нет.

Он настолько хорошо умел скрывать от нас свои знания Провидца, что невозможно было его прочитать. Я нервничал чертовски сильно, признаться, мне не очень хотелось знать ее ответ. Пока она сама не произнесет его.

— Ты принес его? — спросил я.

— Что принес? — Габриэль нахмурился, и когда я открыл рот, чтобы проклясть его, он ухмыльнулся и достал из кармана небольшую деревянную коробочку с выгравированными созвездиями Весов и Близнецов. — Я взял на себя смелость сделать это, поскольку у тебя его не было.

— Это приятно, — прокомментировал Дариус. — Не так приятно, как подарить ему кольцо, с которым он собирается сделать предложение. Но хорошо.

Они