Крики Дарси пронзили воздух, мир перевернулся снова и снова, момент нашего спуска по склону горы тянулся бесконечно, пока мы падали.

Мой лоб столкнулся с лобовым стеклом, кровь хлынула мне в глаза, и на несколько ужасающих секунд я потерял контроль над своей силой и мог только моргать сквозь кровь, с ужасом глядя на землю, мчащуюся к нам с жестокой окончательностью.

Руки Дарси внезапно оказались вокруг меня, а затем не было ничего, кроме огня, настолько ослепляющего, что я вообще ничего не мог видеть, даже с широко раскрытыми от ужаса глазами.

Машина взорвалась, и оглушительный грохот потряс до глубины души. Моя бедная, изломанная душа, которая выла от горя, когда ее вырвали из разрушенных фрагментов моего тела и направили к неоспоримой смерти.

И все же, смерть во многом напоминала руки, крепко стиснутые вокруг моей груди, и жгучий жар, танцующий на границах моих чувств, словно ослепляющий свет и непреодолимую силу.

— Дарси? — Я ахнул, когда пламя угасло, уходя в воздух под нами, пока мы устремлялись в небо.

— Твоя машина едет как дерьмо, — задыхалась она, ее глаза были дикими от ярости, крылья мощно хлопали по спине, бронзовый свет сверкал лучами заходящего солнца.

Мы летели по небу, и мне потребовалось еще несколько секунд, чтобы понять, что нас двигала в основном магия воздуха, ее сила плотно сжимала меня, как кулак, без сомнения, принимая на себя большую часть моего веса и защищая меня от ее пламени, когда она разбила мою машину на части, чтобы спасти нас.

Мои губы приоткрылись в какой-то форме благодарности, но слова исчезли, когда я проследил за ее стальным взглядом, обращенным к небу перед нами, где Милдред мчалась к горизонту, крепко сжимая Джеральдин в когтях.

— Макси бооооой! — Ее горе поразило меня, как удар в грудь, и я вздохнул от резкой боли, пытаясь отделить это сильное чувство от своего собственного.

— Я спрятала нас, — объяснила Дарси, и я удивился мощи магии, которой она овладела за такой короткий промежуток времени, не только спасая наши задницы, но и скрывая наше присутствие.

— Напомни мне позже поклоняться тебе за то, что ты полная задира, — проворчал я, вырываясь из ее хватки и используя собственную магию воздуха, чтобы продолжать лететь вверх.

Милдред торопилась сбежать, но мы ни за что не позволили бы ей уйти с моей девочкой.

Безмолвно мы бросились за ними, не обсуждая это, зная, что нам нужно сделать и чего это будет стоить, если мы потерпим неудачу.

Расстояние между нами росло, наша магия была не такой быстрой, как мчащийся Дракон, но они еще не ушли.

Дарси подняла руку, и я тоже, мы оба целились ледяными копьями в крылья Милдред.

Сила вырвалась из моего кулака, когда я бросил его, копье рассекало воздух, в движение всей силой моей магии и направляясь к Милдред на невероятной скорости.

Копье Дарси находилось прямо за моим, но Милдред обернулась в последний момент, то ли почувствовав, то ли увидев приближающуюся атаку.

Она перекатилась в воздухе, сложив крылья, чтобы избежать попадания снарядов, но при этом ей пришлось отпустить Джеральдин.

Дарси вскрикнула, и я почувствовал, как ее сила помчалась за моей, но я был к этому готов: сеть воздуха схватила Джеральдин в свои объятия и удерживала ее вне досягаемости грязно-коричневого Дракона, который ревел в яростном презрении.

Я заворчал, пытаясь овладеть магией на таком расстоянии, и Дарси взяла меня за руку, предлагая свою силу, чтобы мы могли быстрее вернуть мою девочку.

Ее сила ворвалась в меня, словно сила чертовой природы, забирая дыхание из моих легких и заставляя меня дрожать под ее тяжестью.

Джеральдин неслась к нам на стремительной скорости, ее крики угроз в адрес Милдред разносились по воздуху и убеждали меня, что ее похищение не причинило ей вреда. Она все еще оставалась тем разъяренным и жестоким существом, которое я так горячо любил.

Джеральдин столкнулась со мной, и я поцеловал ее, не заботясь о том, что она, скорее всего, шлепнет меня и назовет сентиментальной чайкой или еще какой-нибудь чушью, когда я отпущу ее. Не обращая внимания на то, что кровь все еще текла по моему лицу из раны на голове и испортила наш поцелуй привкусом железа.

Ничто не имело значения, кроме нее. И когда она таяла в моих объятиях, глубоко целуя меня и обвиваясь своим телом вокруг моего, я знал, что она тоже это чувствует.

Мы спустились на землю, без сомнения, благодаря Дарси, потому что мои мысли были только о Джеральдин и о том, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

— Эта сварливая крупа! — воскликнула Джеральдин, отстраняясь от меня и подняв кулак к далекой точке в небе, которой была Милдред.

Она сбежала от нас, но я не смог переживать об этом, когда украл еще один поцелуй, освещенный пламенем моей разрушенной машины в долине между зелеными горами посреди чертовой пустоты.

Остальные столкнулись с нами один за другим, каждый из них крепко обнимал Джеральдин и говорил ей, как, черт возьми, мы все были бы потеряны без нее. И пока моя девочка была охвачена эмоциями и плакала в наших многоруких объятиях, я просто позволил себе погрузиться в чистоту ее любви к нашей найденной семье, купаясь в облегчении ее компании после такого близкого разговора с концом.

— Я закончила играть под дудку Лайонела и его ублюдочных последователей в этой войне, — голос Дарси обрушился на всех нас с дикой жестокостью, пока мы цеплялись друг за друга.

— Да, — согласилась Тори, ее слова пронзили воздух, наполненные гневом и яростью. — Я бы сказала, что мы готовы к финальной игре.

ГЛАВА 69

Я бесконечно долго находился в ловушке бессловесного ада криков и мучений, время было потеряно для меня, поскольку все в моем существовании фрагментировалось. Но ощущение падения внезапно заставило меня сжаться. Мои руки вытянулись, чтобы схватить изорванный плащ, цеплявшийся за зверя, который вырвал меня из моего места в мире, когда я снова оказался в его хватке, но его сила намного перевешивала мою собственную.

Он швырнул меня, и это скелетное лицо ужасов пристально посмотрело на меня, когда меня бросили на спину.

Деревянные доски впились мне в позвоночник, вещь, на которой я находился, дико раскачивалась, поток быстро движущейся воды ударил в мои уши.

Вокруг меня кричало множество голосов, их бессловесные крики агонии, казалось, врезались прямо в меня и прорезали каждую вену моего