Шрифт:
Закладка:
Тут он заметил, что пришел по адресу, на мерзкую улицу с чистым тротуаром и двумя рядами опрятных кирпичных домиков. Глядя на медные молоточки и белые занавесочки, Фредерик невыразимо страдал. Здесь явно жили люди, которые не знают и знать не хотят, что несколько месяцев назад одна, скажем так, особа обручилась с Диллингуотером.
Разыскав эту «Заводь», он постучал в дверь, и ему открыли.
— Да это мастер Фредерик! — воскликнула няня. — В жизни бы не узнала, как вырос!
Почему-то ему стало полегче. Он был не очень плохой — так, ровно посередине между близким к святости Джорджем и бессердечной Джейн; и самый вид старой няни удивил и тронул его.
Образы детства очень крепки. Ему казалось, что она — огромная, широкоплечая, очень грозная, а перед ним стояла старушонка, которую мог бы унести ветерок.
Он растрогался. Он умилился. Он понял брата. Конечно, ее надо порадовать. Только зверь огорчит ее, даже если она сварит яйца.
— Какой большой! — не унималась няня.
— Правда? — откликнулся Фредерик.
— Настоящий мужчина. Идите, садитесь за стол. Сейчас накормлю.
— Спасибо.
— НОГИ!
Он подскочил. Губы у няни сжались, глаза сверкали.
— Нетэтонадожевгрязныхботинках! — сказала она. — Убираешьубираешьаимхотьбычто.
— Простите, пожалуйста! — пролепетал он, вытирая ноги о половичок.
Направляясь в комнату, он ощущал, что стал меньше, моложе и гораздо слабее. От умиления остались следы.
Но и они исчезли, когда в кресле, у окна, он обнаружил Джейн.
Вряд ли читателя интересует внешность такой девушки, но все же, на всякий случай, сообщим, что у нее были золотисто-русые волосы, золотисто-русые брови и, как это ни странно, золотисто-русые глаза, а кроме того — маленький носик с одной веснушкой, маленький ротик и маленький, но решительный подбородок.
Сейчас подбородок был уж очень решителен, словно таран небольшого судна. На Фредерика она смотрела так, будто от него пахло луком.
Фредерик молчал. Трудно начать беседу с особой, которая вернула тебе письма, кстати — очень хорошие. Произнеся в. конце концов «Ык», он уселся и стал смотреть на ковер. Джейн смотрела в окно. Царила тишина, если не считать того, что из часов выскочила кукушка и сказала «Ку-ку».
Внезапность ее появления и отрывистость речи допекли истерзанного Фредерика. Он подскочил и вскрикнул.
— В чем дело? — осведомилась Джейн.
— Птицы тут всякие!
Джейн пожала плечами, давая понять, что ее не интересуют ощущения людей низшего типа, но Фредерик продолжал:
— Что вы здесь делаете?
— К няне пришла.
— Вот уж не ждал!
— Да неужели?
— Знал бы, никогда бы в жизни…
— У вас пятно на носу.
Скрипнув зубами, он вынул носовой платок, заметив при этом:
— Вероятно, мне лучше уйти.
— Ни в коем случае! — резко ответила Джейн. — Она вас очень ждала. Хотя понять не могу…
— Чего?
— Ах, неважно!
Пока он выбирал самый едкий из трех возможных ответов, явилась няня.
— Конечно, дело не мое, — сказала Джейн, — но некоторые помогли бы нести такой тяжелый поднос.
Фредерик вскочил, густо при этом краснея.
— Нянечка, — сказала Джейн, удачно сочетая заботливость со злобностью, — ты не надорвалась?
— Я как раз… — пролепетал Фредерик.
— Да, когда няня его поставила. О, Господи, какие бывают люди!
— Он всегда был глупый, — великодушно сказала няня. — Садитесь, мастер Фредерик, я вам яичек сварила. Мальчики их любят.
Фредерик посмотрел на поднос. Да, яйца там были, и крупные. Желудок, подраспустившийся за это время, болезненно сжался.
— Ох, и ели же вы! — припомнила няня. — Что яйца, что пирог… Помню, у мисс Джейн на именинах… Можно сказать, вывернуло!
— Няня! — вздрогнула Джейн, бросая неприятный взгляд на страдальца.
— Спасибо, — выговорил он. — Я… это… яиц не буду.
— Как так не будете? — удивилась няня. — Хорошие яички. Не будет он! У меня съедите.
— Да мне не хочется…
Хрупкая старушка снова превратилась в грозу Наполеона.
— Ни-ка-ких кап-ри-зов! Фредерик судорожно хрюкнул.
— Хорошо, — сказал он, — спасибо, съем яйцо…
— Два, — уточнила няня.
— Два…
Джейн повернула в ране нож.
— А вот пирога я бы на вашем месте не ела, он очень сытный. Никак не пойму, — сказала она, ломаясь, как взрослая, — никак не пойму, какое удовольствие обжираться! Мы же не свиньи!..
— Мальчики, что с них возьмешь, — заметила няня.
— Да, да, — согласилась Джейн, — а все ж неприятно. Глаза у няни сверкнули. Она не любила, когда важничают,
— Девочки, — заметила она, — тоже не сахар. Фредерик с облегчением вздохнул.
— Да, — повторила няня, — не сахар. Одна девочка так хотела похвастаться новыми панталончиками, что выбежала в них на улицу.
— Няня! — вскричала ярко-пунцовая Джейн.
— Какой ужас! — вскричал и Фредерик. Кроме того, он коротко рассмеялся, ухитрившись выразить этим такое презрение, такое снисхождение сильного мужчины к слабой и глупой женщине, что гордый дух его бывшей невесты возмутился.
