Она раздраженно кривит губы:

– Той, что не остановится, будет копать и обязательно все узнает.

Теперь я уже не могу удержаться от вопроса, который зрел у меня в голове давно, наблюдая за Сандрой. Да, вопроса сейчас крайне неуместного, но думаю, мое любопытство приемлемая цена за то, что я в принципе торчу в этой халупе ранним утром совершенно голодная и сонная:

– Это ты о себе? Ты случаем не связана работой в органах? Очень уж у тебя поставленная речь, обширные знания в области юриспруденции и уголовного дела. Слишком обширные, я бы сказала, для обычного человека, и..

Но Сандра лишь отмахивается, ловко уйдя от ответа, как бы списав это на свои несдерживаемые эмоции по поводу открытия:

– Да, это я о себе! И отец прекрасно это знал! Если бы он в тот вечер не напугал меня до смерти, я бы так и сделала. Думаешь, оставила бы без внимания, что у нас серп в доме кто-то под полом втихоря прячет? Я могу казаться дурочкой, могу казаться наивной – но это совсем не значит, что такая я и есть.

Это я заметила.

Хотя она никогда такой и не казалась, как по мне.

Я всегда видела в ней прожженного человека. Касательно мужчин, вещей, устройства мира.. Пожалуй, даже слишком прожжённого, чтобы с ней можно было непринужденно и легко общаться на постоянной основе.

– Ладно, даже если так – соглашаюсь я, поняв, что на мой вопрос ответа допытываться бесполезно – ты случайное звено. Но а смотритель и Грэдиш? Что связывает старого, нищего старика и обалдеть какого богатого и пафосного аристократа?

Сандра думает, и тут ко мне приходит осознание. Кажется, оно приходит к нам одновременно, потому что мы говорим почти в один голос:

– Картины!

Но тут я вновь скептично хмурюсь:

– Эм.. мельник, убивающий из-за картин? По-моему мы просто успешно притянули кота за хвост. Таким макаром можно найти причины и следствия чему угодно, если очень захотеть.

– Не забывай, что остается этот ОН – напоминает Сандра – быть может, отец был просто исполнителем, а мотивы в картинах были у кого-то другого..

Я уже закатываю глаза и собираюсь тоже напомнить подруге, что если любую несостыковку объяснять байкой Михая о «НЕМ» то она никогда не доберется ни до мотивов, ни то ответов, а придумать сладкую сказку из тех скудных фактов, что у нас есть, и притянуть за уши одно к другому – можно и в замке, в тепле и с едой.. когда вдруг усердно начинает скрипеть лестница.

А уже через мгновение в каморке показывается Илинка.

Вид у нее печальный, но не менее решительный, чем у сестры. Даже не обмолвившись с нами ни приветами, ни чем другим, она тут же кидается к столу:

– Нашли что-нибудь?

Сандра начинает взахлеб рассказывать ей о журнале, Брашове, тетради, записях, следствии-причине трех убийств, не забывая попеременно (в тех местах, где возникают пробелы ее прекрасной «теории убийств») вставлять слова Михая о «НЕМ», и тем самым заполняя пустые и сходящие места.

С таким же успехом можно заклеить скотчем дыру в каменной стене здания и сделать вид, что все в порядке.

И я совершенно не удивляюсь, когда Илинка (что гадает на картах, всерьез верю собственных раскладкам и на все сто убеждена, что их бабка действительно была ведьмой) акцентирует внимание из всего этого именно на «НЕМ».

Иначе говоря – на самой бесполезной части рассказа.

– Он.. знаете, за пару дней до моего первого приступа, когда Лео и Милли впервые меня видели, у нашего дома появился один странный тип. Явно иностранец. Хотя по-румынски говорил идеально. Стал расспрашивать о нашей бабке. Знаю ли, чем занималась, умею ли так же..

– Таких много – отмахивается Сандра – слава о ней далеко пошла. Люди до сих пор приезжают..

– Да, поэтому ему сразу дала от ворот поворот, как всем прочим. И он вроде ушел – Илинка беспокойно хмурится, словно пытается вновь вытащить эту картину из своей памяти, заставить всплыть перед глазами – а потом вижу, что Михай на дороге с ним разговаривает..

– Михай? – скептично уточняю я – на дороге с незнакомцем? Мы говорим об одном и том же мужчине, который при встрече даже дочери слова лишнего не сказал?

– Да он такой был – печально соглашается Сандра – со своими как воды в рот набрал, а вот с чужаками..

– И вот стоит – нетерпеливо продолжает Илинка – слушает его внимательно даже больше, чем отвечает. А потом они ушли вместе куда-то..

– И как он выглядел? – тут же сощуривается Сандра.

– А вот это самое интересное. Я помню, что был мужчина, а внешность – как стерли из головы.

Как удобно! И что изменилось? Все тот же «таинственный ОН», о котором ни черта неизвестно. Как можно не запомнить совершенно ничего из внешности? Хотя бы что-то должно было бросится в глаза даже у самого неприметного!

Как сказал бы Локид «придумали фальшивого монстра, чтобы никто не заметил настоящего». В данном случае, Михай придумал некоего таинственного ЕГО, чтобы мыслями о нем дочери и не подумали, что и в самом деле настоящим психом-маньяком был всего лишь их отец. Без каких-либо оговорок по Фрейду.

А тот человек, с которым он болтал.. господи, ну мало ли людей , тем более, если Сандра говорит, что он стабильно с чужаками мог трепаться, а люди с вопросами о бабке для них обычное дело?

– Как можно совершенно ничего не запомнить из внешности? – не выдерживаю я, задав свой вопрос вслух – ты уж прости, но даже с большими проблемами в памяти..

– Я конечно с приветом – снисходительно кивает Илинка – но с памятью у меня все отлично. Просто он, думаю, не из простых был.. тоже силу имеет.

–Чего? Какую силу?

Видимо, мое выражение лица красноречивее слов говорить обо всем, что я сейчас думаю. Потому что Сандра смеряет меня внимательным, вдумчивым взглядом.. молчит какое-то время, после чего едва заметно кивает младшей сестре:

– Ладно. Расскажи ей все, как есть.

Надо же! Опять секреты!

Илинка же, в отличии от Сандры, смотрит на меня с сомнением:

– Не уверена, что стоит..

– Стоит-не стоит– психую я – говорите уже. Я сонная, голодная и злая. Если и вы начнете скрывать от меня какие-то секретики, я наплюю на чувство такта и прямо сейчас вернусь в замок. Конечно, потеря будет невелика, но я еще и разговаривать с вами перестану.

Конечно, звучит моя тирада совсем уж по-ребячески, и если уж она и может подействовать – то только из чувства жалости ко мне, а не из чувства страха и уважения за напор.

В итоге Илинка вздыхает:

– В общем, многое я умею, не только карты раскладывать. И совсем не шутки это. Мне правда дар видения от бабки передался. Но он только называется дар, а на самом деле тяжкий крест – она едва ли не обиженно хмурится – а я хочу, как нормальные люди жить! Семья, работа, дети..