— Ты помнишь, куда идти? — спросил Гэдж с тревогой.

— Сюда. Этот коридор ведет к отводному каналу, — волшебник свернул в один из тоннелей. Все здесь было как обычно — пустые зарешетченные клети по сторонам прохода, выложенный битым камнем пол, мерцающий свет факелов, установленных на стенах. Но, пройдя вглубь коридора десятка полтора ярдов, Гэндальф остановился.

— В чем дело? — прошептал Гэдж. — Это не тот проход?

— Тот, — пробормотал волшебник. — Только…

— Что?

— Раньше здесь не было факелов. И вот этого — тоже, — Гэндальф смотрел на груду кирпичей, сложенную у стены. Рядом было прислонено металлическое корыто. — Посмотри-ка на пол, видишь струйку песка?

— У кого-то гульфик порвался?

— Здесь тащили мешки с песком, и один из них прохудился.

— Они ремонт там, внизу, затеяли, что ли? — пробормотал Гэдж.

— Похоже на то, — помолчав, сказал Гэндальф. — Отводной канал, знаешь ли, тоже надобно поддерживать в надлежащем состоянии.

Они спустились вниз по коридору еще на пару десятков ярдов — и откуда-то спереди потянуло ароматом болота, едкой сыростью и смрадом сточной канавы, смешивающейся с острым запахом горелого масла. Гэдж понял, что еще несколько шагов — и беглецы услышат доносящиеся снизу звуки: стуки лопат и заступов, чавканье черпалок, поскрипывания механизмов, гортанные голоса орков и «козявок». Идти дальше было опасно.

Орк невольно приостановился.

— Нас заметят, — сказал он. — Здесь мы не пройдем.

Гэндальф быстро обернулся к нему. Как будто ждал этой фразы.

— Надо… попытаться. Я не знаю другого пути.

Гэдж молчал. Какая-то мысль скользнула по дну его сознания, увертливая, как рыба, какое-то давнее воспоминание… Саруман что-то говорил насчет подземелий — там, в лекарской каморке, когда вернулся с орочьего праздника… Кажется, на этих подземельях свет клином сошелся. Нет, не то, было что-то ещё… Но что? Что? Гэдж не мог вспомнить.

Гэндальф стоял, сгорбившись, втянув руки в рукава, как-то разом постарев лет на двадцать.

— Я не зову тебя с собой, Гэдж. Наверно, тебе и впрямь лучше вернуться. Здесь… гибельно.

— Постой…

— Что?

Орк насторожился:

— Кто-то идет.

Они прислушались. Позади, в темном тоннеле, отчетливо слышались чьи-то шаги, скрип деревянных колес, стук по камням грубых сапог — кто-то двигался вниз по коридору от Комнаты-с-колодцем. По стенам заметались блики желтоватого света — шедшие несли с собой факелы. Раздумывать было некогда; волшебник и орк метнулись в ближайшую открытую клеть, притаились там в темноте. Идущие тотчас показались в конце коридора: двое худосочных «козявок» толкали по неровному полу скрипучие тачки, нагруженные песком, щебнем и кирпичами. Их сопровождала пара уруков: один нес в руках корзину с каким-то инструментом, другой — охапку смоляных факелов.

«Козявки», тяжело отдуваясь, остановились посередь прохода — как назло, как раз неподалеку от той кельи, где, укрытые темнотой, прятались беглецы.

— Ну, в чем дело, что за заминка? — недовольно рыкнул один из уруков. — Завод закончился, куколки, пружинка сломалась? Подтолкнуть надобно?

— Дай дух перевести, лоб! — проворчал один из «козявок». — Руки уже до пола оттянулись… Работа не варг, в ущелье не убежит.

Урук что-то сердито пробурчал сквозь зубы — но спорить не стал. Тяжело переступил с ноги на ногу, позвякивая каким-то снаряжением, принюхался, с шумом втянув носом воздух.

— Вот зараза! — пробормотал он. — Вроде человечиной потянуло — или показалось мне? Ты ничего не чуешь? — спросил он у своего напарника.

— Нет, — угрюмо отозвался тот, явно думавший о чем-то своем. — Не чую и чуять ничего не хочу.

Первый урук что-то невнятно прорычал под нос, пинком — судя по короткому взвизгу — поднял на ноги одного из «козявок», тем временем присевшего на корточки возле стены. Тачки натужно заскрипели дальше — но, пройдя чуть дальше по тоннелю, орки внезапно остановились.

— Слушай, — с сомнением заговорил первый, — надо все-таки осмотреться, вдруг беглый «крысюк» или еще шушера какая здесь шарится, то-то там наверху буча поднялась, вестимо, опять какого-то бледнокожего урода ловят. А за пойманного шпиона — слыхал? — пять фунтов первосортной ветчины выдают.

— Ладно, — помолчав, неохотно отозвался второй. — Ты справа, я слева. Да нет тут никого, кроме крыс…

И Гэдж с замирающим сердцем услыхал тонкий звон клинков, покидающих ножны…

Тачки покатили дальше по тоннелю, а уруки сложили свою ношу возле стены и принялись методично шнырять по пустым застенкам, с лязгом и скрежетом распахивая заржавевшие решетки. Того орка, что рыскал по правой, противоположной стороне коридора, Гэдж не боялся: он вскоре прошел мимо, приглушенно бранясь и сипло цедя воздух сквозь сжатые зубы. Но тот, который проверял темницы по левую руку, оказался более дотошным и чуть поотстал, освещая факелом каждый закуток. Гэдж слышал, как он приближается, топая сапожищами: вот он где-то в конце коридора, вот ближе, ближе, вот уже в соседней темнице… Из мрака скользнула рука Гэндальфа, крепко сжала его плечо; Гэдж скорее угадал, чем услышал произнесенное одними губами слово: «Кинжал!»

Да. Гэдж бесшумно сделал шаг влево, ближе к выходу, чтобы оказаться у вошедшего врага за спиной. Он стоял, судорожно прижимаясь к стене, до боли стиснув зубы, и сердце его прыгало в горле испуганной птахой. Попались! Попались! — суматошно стучало в его голове; еще секунда, две — и урук войдет в тесную клеть, где прячутся беглецы, и тогда Гэджу придется броситься на него — стремительно, дабы не позволить ему издать ни звука, — и полоснуть его кинжалом по горлу, разом, чтобы он не успел даже пикнуть. Пустить в ход острое железо — не для того, чтобы вылечить, а для того, чтобы убить… и еще для верности вломить визитеру камнем по темечку… А потом? Что потом? Даже если беглецам удастся завалить этого громилу, то ведь останется еще тот, другой, который ушел вперед — он-то наверняка услышит поднявшуюся возню и успеет смекнуть, что к чему. А затем поднимет тревогу и пустит по их следу свору завывающих визгунов, и тогда их сможет спасти разве что сомнительное гэндальфское колдовство…

Громко лязгнула, отброшенная пинком, дверца решетки.

В темницу ввалился орк с горящим факелом в руке, и Гэдж рванулся вперед — молниеносно, точно развернувшаяся пружина, — готовый нанести врагу разящий удар. Вошедший инстинктивно отпрянул и обернулся, взмахнув факелом, взметнулись собранные в хвост светлые волосы, в неровном желтоватом свете блеснула серьга, вдетая в левое ухо — оправленный в серебро волчий клык.

Гэдж едва успел удержать занесенную для удара руку. Это был Радбуг… Радбуг!

На мгновение их взгляды встретились.

— Ты? — Радбуг замер, пораженный внезапным столкновением, и на секунду в его серых глазах Гэдж