Глава 91. Самостоятельность под контролем

Разговор с Корристо оставил неприятное послевкусие. Чувство облегчения, которое я испытал поначалу, сменилось беспокойством. Я осознал, что магистр играет со мной, словно кошка с мышкой, использует для достижения собственных целей. Красивые слова о всеобщем благе не оправдывают жестокости и честолюбия. «Великодушное» разрешение встретиться с друзьями объяснялось лишь необходимостью получения от них сведений. Кроме того, неожиданная милость Корристо подозрительно совпала с тем, что я узнал о письме, адресованном Ксардасу.

Учитель раскрыл мне свои планы, сделав вид, что всё ещё доверяет. Я почти не сомневался, что он собирается всё устроить именно так, как описал, считая, что поступает единственно верно. Тем не менее, складывалось впечатление, что весь разговор был лишь для того, чтобы заручиться моей поддержкой перед предстоящим вскоре советом круга, на котором, возможно, должна решиться дальнейшая судьба не только колонии, но и Миртаны в целом, если заклинание, над которым работает верховный маг, действительно, окажется способно преодолеть барьер.

В установленное время, как обычно, я явился на встречу с Лестером, Горном и Диего, предупредив учителя, что если всё пойдёт удачно, то могу сильно задержаться, отправившись в Болотный лагерь. Наставник разрешил мне действовать по ситуации и добыть сведения любой ценой. Это не было на него похоже – видимо, эта информация была для него почему-то очень важна, гораздо важней, чем он пытался изобразить – недаром он даже сообщил о Братстве магам за барьер.

Чувствовал я себя неприятно, будто кто-то постоянно следит за каждым моим действием. Этим кем-то был Корристо. Я не знал, что именно он имел ввиду насчёт способа наблюдения, может ли он видеть и слышать то, что я говорю, смотрит ли сейчас за мной, или же занят совсем другими делами? А может, все его заявления были простым блефом, рассчитанным на то, чтобы я вёл себя покорно и осмотрительно? Как бы то ни было, неприятное ощущение не покидало меня, сковывало по рукам и ногам, не давало расслабиться. Немного успокаивало лишь то, что почти наверняка он не мог видеть всё, иначе бы был гораздо лучше осведомлён, чем оказался. А так, в его распоряжении были весьма смутные сведения о моих товарищах. Возможно, Корристо, как и Ксардас, использовал магическое зрение, чтобы наблюдать за удалёнными процессами. Я не знал, так ли это, и какие возможности может дать такое заклятье, но был уверен, что они весьма ограничены, с удалением от мага картина мира будет всё более смутной, и на расстоянии в пару миль можно лишь ощущать чьё-то присутствие, но уж никак не слышать каждое слово. Впрочем, я мог ошибаться.

Я пришёл чуть позже назначенного, и все были уже в сборе. Обманывать друзей я не мог, потому без лишних предисловий, я сразу выложил то, что меня мучило:

– Корристо знает, что я здесь.

– Что? – переспросил Диего, – как так?

– Больше того, возможно, он и сейчас наблюдает за мной при помощи магического видения. Вряд ли он слышит, что я говорю, и мой долг предупредить вас.

– Какого чёрта! – выругался Горн, – и что теперь? Я не смогу даже поссать в кустах так, чтобы он не глазел?

При всём своём напряжении, я всё равно не смог сдержать улыбку:

– Придётся тебе отойти для этого подальше. Не волнуйся, нас это не огорчит, а Корристо вряд ли захочет за тобой подглядывать.

– Да кто ж знает этого старого извращенца?

– Полегче, Горн, – предупредил друга Диего, – если он всё же тебя услышит или прочтёт твои слова по губам, я бы советовал помолчать

– И что, если услышит? Думаешь, он решится прийти в Новый лагерь, чтобы поставить меня на место?

– Зачем ему идти так далеко? Он может воспользоваться той же дорогой, которой пришёл Мильтен, – парировал Диего.

– Успокойтесь, – опередил я Горна, который уже открыл было рот, – просто ведите себя как ни в чём ни бывало. Возможно, я слишком сгущаю краски, но наставник ясно дал мне понять, что знает про наши встречи. А теперь, давайте улыбнёмся и, наконец, поздороваемся, будто всё как обычно.

– И почему же ты здесь? – спросил Лестер, вставая и протягивая мне руку, – надоело, наконец, пресмыкаться перед ним?

Пренебрежительная фраза Лестера немного задела меня. Я хотел было напомнить ему про то, что и сам он подчиняется гуру, но вспомнил уроки Корристо – несмотря ни на что, в них было много правильного и полезного. Мудрость ордена гласила, что раз мне стало обидно, значит, в словах друга была доля правды, которую я не хотел признавать. Удивительному парадоксу учил меня наставник – на то, что заведомо ложно нет смысла как-то реагировать, а тем более обижаться – достаточно просто спокойно опровергнуть ложь, не выходя из душевного равновесия. На правду же обидеться зачастую очень хочется, но обижаться глупо, ведь от этого она не изменится. Обида – это вредная эмоция, которая ни к чему, кроме споров и ссор, не приводит. Потому я сказал:

– Я здесь, потому что он разрешил мне прийти.

– Ого! – удивился Диего, – неожиданный поворот. Ещё скажи, что и рассказать нам о слежке тоже приказал Корристо.

– Нет, – задумался я, – однако, на удивление, и не запрещал. Возможно, он просто и подумать не мог, что я поступлю так опрометчиво, а может, наоборот…

– Что не запрещено, то разрешено, – улыбнулся Лестер, – у нас так рассуждает половина лагеря. Потому-то каждую неделю гуру на проповедях и вводят всё новые ограничения. Недавно даже