этот человек, как показалось мне, говорил вполне искренне. Однако единственным средством защиты для него мог послужить его собственный рассказ. Рассказ бывшего сидельца, ни много ни мало.

Мне хотелось выслушать его. Я прекрасно знаю, каково это, когда тебя судят за то, на что ты не можешь повлиять. Но я был почти уверен, что Лютер вернется в тюрьму.

– Мистер Тримонт, – сказала судья. – Сторона обвинения готова начать?

– Да, ваша честь, – ответил Тримонт.

– Хорошо, – продолжила судья. – Можете пригласить вашего первого свидетеля.

* * *

Весь день Тримонт старательно, методично, раз за разом вбивал гвозди в крышку гроба Лютера.

Он делал именно то, о чем объявил в самом начале. Представлял все новые и новые вещественные доказательства, надежно связывавшие Лютера с местом преступления. На зернистой записи с черной-белой камеры наблюдения было видно, как Лютер выбегает из переулка и его руки забрызганы кровью. Его отпечатки обнаружили на орудии преступления, перепачканном кровью жертвы. Полицейский, который арестовал его, взял образцы крови с кожи и одежды Лютера, и они были точно такими же, как у потерпевшего. В довершение Тримонт рассказал о предыдущей судимости Лютера, которую тот получил еще в юности.

На перекрестном допросе Лютер качал головой, пока не дошла очередь до полицейского, арестовавшего его. Это был черный мужчина сильно за сорок по фамилии Дуэйн. Лютер встал и спросил его:

– Когда вы меня задержали, я был ранен?

Дуэйн кивнул:

– Вас здорово отметелили. Особенно по голове.

– Где именно? – спросил Лютер.

Тот крякнул и ответил:

– Били по затылку.

– Другие повреждения нашли?

– Да вы были что один большой синяк, – ответил Дуэйн.

– Насколько крупным был потерпевший?

– Рост пять футов и сорок дюймов, вес около ста пятидесяти фунтов.

– Он был тяжелоатлетом или что-нибудь в этом духе?

– Да вроде бы нет.

Лютер кивнул:

– Мы же с вами знакомы, правда? Как это случилось?

– Черт возьми, я арестовывал вас в первый раз.

– Офицер, – строго сказала судья.

– Прощу прощения, ваша честь, – быстро извинился Дуэйн.

– Я тоже этого не забыл, – подтвердил Лютер. – Скажите, по вашему опыту, тот бизнесмен мог бы справиться с парнем вроде меня?

– Нет, если только он не был вооружен или не прошел специальную подготовку.

– Еще один вопрос, – продолжил Лютер и, покосившись на полицейского, спросил: – Вы живете по соседству со мной с тех пор, как я вышел из тюрьмы. Я похож на человека, который снова влипнет в историю?

– Протестую! – сказал Тримонт. – Этот вопрос – чистое предположение.

Лютер нахмурился и сказал:

– Патрульные по долгу службы регулярно имеют дело с бывшими заключенными, мэм. Думаю, его мнение можно считать экспертным, если речь идет о возможном, э-э-э… – Он заглянул в записи и проговорил, осторожно и четко: – Рецидиве.

Судья внимательно посмотрела на Лютера и сказала Тримонту:

– Протест отклонен. Можете ответить на вопрос, офицер.

– Нет, – сказал Дуэйн. – Я видел, как вы общаетесь со своими детьми. Не думал, что вы пойдете на такое.

– В протоколе задержания, – продолжил Лютер, – говорится о том, что я спрашивал у полицейских?

Дуэйн откашлялся и посмотрел в лежавший перед ним блокнот.

– Ага. Подозреваемый все время спрашивал: «Где она?» и «С ней все хорошо?»

– О ком я говорил?

Офицер Дуэйн перевернул страницу и снова откашлялся:

– Подозреваемый заявил, что вступил в конфликт с потерпевшим, увидев, как тот затаскивает в переулок девочку лет десяти, латиноамериканку. Последующее расследование не подтвердило, что данная особа присутствовала на месте преступления.

– А они тщательно искали? – спросил Лютер.

– Что, простите?

– Вы слышали меня, – сказал Лютер. – Как вы считаете, насколько тщательно следователи разыскивали маленькую девочку, которая могла бы снять подозрения с бывшего заключенного, обвиненного в убийстве крупного бизнесмена?

– Возражаю.

– Отклонено.

– Я же не детектив, – ответил Дуэйн. – Не могу сказать. Но я уверен, что они действовали в соответствии с директивами их департамента.

Мой тщательно откалиброванный дерьмометр, которым я обзавелся за время работы частным детективом, имеющим лицензию, подал сигнал. Копы стараются добросовестно выполнять свои обязанности, но этого не всегда бывает достаточно, что и позволяет частным детективам оставаться на плаву. Это можно понять: в городе размером с Чикаго заводится множество дел, следователи завалены работой, руки не доходят до всего. Солидные доказательства, отсутствие свидетелей, тюремный срок Лютера – дело, считай, раскрыто, и ему присваивают низкий приоритет. В большинстве подобных случаев копы оказывались правы. После того как улики собрали, изучили и приобщили к делу, полицейские наверняка пришли к выводу, что нашли виновного. К тому же их уже ждала гора новых расследований, которыми надо было заняться в интересах новых пострадавших. Даже самые преданные своему делу детективы не стали бы продолжать следствие.

– Конечно, – согласился Лютер и откинулся на спинку стула. – Я закончил.

Судья посмотрела на часы и спросила:

– Мистер Тримонт, у вас есть еще свидетели?

Тримонт выслушал то, что прошептала ему на ухо ассистентка, и встал.

– Ваша честь, обвинение закончило.

– В таком случае мы тоже, – сказала она. – Мистер Лютер, завтра утром сторона защиты сможет представить свои доказательства. Напоминаю присяжным, что дело строго конфиденциальное, подробности не подлежат обсуждению и разглашению. Мы снова соберемся здесь завтра в девять утра.

– Всем встать! – сказал пристав, и мы подчинились, а судья тем временем вышла из зала.

Я нахмурился и проследил за Лютером, которого уводили под конвоем.

Что-то не сходилось.

Если Лютер был профессиональным борцом, коротышка вроде Кертиса Блэка ничего бы ему не сделал. Мне частенько приходилось общаться с такими крупными ребятами, как Лютер. Без особой надобности я бы ни за что не стал меряться мускулами с таким типом, даже сейчас, когда получил дополнительные физические возможности благодаря мантии Зимнего Рыцаря. Не важно, какую штангу ты можешь отжать лежа: с некоторыми людьми опасно вступать в драку, и надо быть дураком, чтобы бездумно идти против них. Лютер производил впечатление именно такого человека.

К тому же Тримонт был слишком молод для серьезного дела об убийстве. Эффектный процесс позволил бы окружному прокурору показаться во всей красе. Убийца получает по заслугам, система работает – и все дела. Они бы точно не поручили это вчерашнему выпускнику юридического факультета. А значит, чикагские старожилы тоже считали, что у дела отвратительный душок.

Я неважно разбираюсь в законах, однако мои познания о тех местах в Чикаго, которые не увидишь в вечерних новостях, тянут на докторскую степень. Если Лютер говорил правду, значит Кертис не был обычным человеком.

Проблема заключалась в том, что большинство людей не знали об этом. Даже если Лютер рассказал о Блэке правду, он не мог рассчитывать на справедливое отношение чикагского правосудия. Да что там, даже его знакомый коп не слишком