Цшокке искал своих читателей среди «простого» народа и писал для них незамысловато и увлекательно, не забывая о ненавязчивом нравоучении. Энергичный и умелый журналист, он во многом собственными усилиями создал швейцарскую демократическую прессу (газета «Швейцарский вестник», журнал «Ирида» (т. е. «Радуга»), народные календари, еженедельник «Часы благоговения», ежемесячник «Развлечения», на страницах которого была опубликована большая часть беллетристики Цшокке). В 1822 году писатель печатает популярную «Историю Швейцарии для швейцарского народа», а в 1836-м издает замечательный иллюстрированный путеводитель «Классические места Швейцарии», проникнутый любовью к его второй родине.

Журналистский навык быстрого и легкого письма, просветительская жилка и острый интерес к народной жизни сказались в литературном творчестве Цшокке — автора многочисленных новелл и ряда больших повестей, приближающихся к романам (например, «Деревня делателей золота», 1817; «Безумец 19-го столетия», 1821). Собрание сочинений писателя, увидевшее свет в 1850-х годах, состоит из тридцати шести томов.

Известность Г. Цшокке в Европе была велика. Его сравнивали с В. Скоттом, а подчас и с Вольтером — за неизменный юмор, принимавший иногда сатирический оттенок. Цшокке умел изобретательно выстроить сюжет, который у него не раз заимствовали даже более одаренные писатели. Так, сюжетные находки Цшокке встречаем у Г. Клейста (повесть «Флоретта», 1818); лирическая биография Генриха IV была намного позже воссоздана Г. Манном в романе-дилогии об этом французском короле. Коллизия из новеллы «Тетушка Розмарин» (1812) — история любви, возникшей после случайного венчания, — повторяется в повести А.С. Пушкина «Метель». Пародийно-шутовской трактат Цшокке «О носах» (1830-е годы) вполне мог подсказать Н.В. Гоголю идею его повести «Нос».

Генрих Цшокке был хорошо известен русским читателям 1820—1830-х годов. Повести его переводились в журналах обеих столиц. В 1831 году в Петербурге был издан трехтомник его произведений в русском переводе. Пушкинская «Литературная газета» писала тогда: «Отличительная черта повестей Цшокке состоит в естественности вымысла, в заманчивой завязке и в простодушном, часто веселом рассказе»[342]. В обзоре «Русская литература в 1844 году» В.Г. Белинский назвал имя Цшокке среди писателей, обновивших европейскую прозу, — Жан-Поль Рихтер, В. Ирвинг, Л. Тик, Э.-Т.-А. Гофман[343].

Не хуже, чем Гроссе, писатель улавливал новые тенденции в литературе. Но в первой половине XIX века они были уже несколько иными. Культ чувства обогатился вниманием к жизни простого, «маленького» человека, изображенной подчас с юмором, в духе Жан-Поля. Занимается Цшокке и крестьянской темой, характерной для швейцарской культуры, влиявшей в этом отношении на литературы других стран, включая русскую. Все эти темы принимали у Цшокке форму легкого и, как отметила русская критика, «простодушного» рассказа.

Но свой литературный путь Г. Цшокке начинал в манере модного в конце XVIII века готического романа. Достаточно привести название его «черного» романа 1795 года «Куно фон Кибург взял серебряный локон обезглавленного и уничтожил тайный суд Фемы»[344]. Это было нечто вроде «Гения» К. Гроссе, написанного тогда же, а возможно, и подражание ему, но с еще более густым готическим колоритом. Роман был переведен на русский и сам, в свою очередь, вызвал ряд подражаний и переделок. Он лег в основу пьесы в пяти актах, о которой с иронией писал в 1812 году рецензент «Санкт-Петербургского вестника»: «Ужасная трагедия! В ней беспрестанно рубят, режут, жгут, отравляют ядом! Двенадцать мертвецов, две отрубленные головы, одна голова в ящике — какой богатый предмет для трагика!»[345]

Но раньше «Куно фон Кибурга» молодой Цшокке, явно вдохновленный успехом «Разбойников» и «Духовидца» Шиллера, пишет небольшой роман «Абеллино, великий разбойник» (1794). Это история таинственного наемного убийцы, который якобы держал в страхе Венецию приблизительно в конце XIV века. Венецианская тема оказывается, таким образом, чем-то вроде топоса готического романа. Странный, экзотический город, построенный на зыбкой почве Лагуны и тем не менее распространивший свое могущественное влияние от африканских берегов до далекого Крыма, город, куда стекались богатства Европы и Азии и устремлялись аристократы и авантюристы из многих стран, как нельзя более подходил для того, чтобы стать местом таинственных и страшных событий.

Сам автор переделал роман в драму такого же «черного» типа. В печатном и сценическом вариантах «Абеллино» завоевал большую популярность, о чем свидетельствуют переиздание романа в 1817 году, его переводы и множество подражаний, среди которых называют, например, «Жана Сбогара» Ш. Нодье. С особым интересом отнеслись к роману англичане, считавшие литературную готику своим национальным достоянием. Известно до полутора десятков изданий английского перевода «Абеллино» в Великобритании и Соединенных Штатах вплоть до конца XIX века.

Английский перевод романа — под названием «Венецианский браво» (итальянское название наемных убийц) — имел особую судьбу. Перевод был сделан в 1805 году Мэтью Грегори Льюисом (1775—1818), автором знаменитого тогда готического романа «Монах», по-видимому, не знавшим, кто написал подлинник, так как книга была издана в Лейпциге без указания имени автора. Но именно перевод Льюиса завоевал широкую известность, вплоть до того, что английского писателя стали считать автором романа.

Роман об Абеллино был в 1807 году переведен на русский язык и переиздавался в 1810 и 1816 годах под названием «Разбойник в Венеции, или Ужасный Абеллино. Сочинение г-на Левиса, автора “Монаха”». Три издания, выходившие с перерывом в несколько лет, говорят нам о читательском спросе на роман и в России.

Даже в армянской литературе мы находим реплику на скромное по объему произведение Цшокке. Месроп Тагиадян (1803—1858), сыгравший особую роль в становлении национального романа, перелагает историю Абеллино («Роман Варсеник», 1847). Изменив исторические реалии и имена героев, он переносит место действия в Армавир, столицу древнеармянского государства ервантидов. Однако фабула весьма узнаваема: герой также попадает в шайку разбойников, узнает о заговоре армянских князей-бдешхов против царя и срывает их планы, поднося в итоге царю свой меч[346].

Роман Цшокке и в самом деле мог увлечь любителя легкого чтения тайнами, поединками, заговорами, переодеваниями, перемещением действия из бандитского логова во Дворец дожей, на берега каналов, в сады и церкви Венеции. Швейцарский автор не сплетал таких сложных интриг, как Шиллер и Гроссе, его сюжет проще, стройнее и стремительнее, но не менее увлекателен — позже этим будут отличаться все его произведения.

Характеры героев Цшокке — почти типажи (отъявленный злодей, благородный герой, влюбленная красавица, преданный друг, мудрый правитель) и ведут себя соответственно своим амплуа, не отвлекая мысль читателя от самого действия. Несмотря на простоту сюжета, Цшокке умело сохраняет покров таинственности до конца, когда он его эффектно отбрасывает. Интерес интриги держится на вопросе, который ляжет затем в основу детективного жанра, — «Кто убийца?».