— Вот и запомни его таким, — я тоже подошла к Лаирасулу и протянула ему руку. — Он, действительно, был хорошим отцом и даже мстить нам хотел за то, что мы убили его детей. И тебя бы он пощадил, я уверена. Просто нам–то он отцом не был.

— Зато Чхар — твой брат и брат твоего мужа. Я все понимаю, — эльф пожал мою руку, не поднимая взгляда от пола. Понимает, но простить не может. И никогда не простит. Так же как Абагэйл никогда не простит мне смерти своей прабабушки. Но она даже и понимать не пыталась, что я защищалась, а не нападала. Обидно… Но неизвестно, как я бы сама повела себя на ее месте.

Я оглядела заметно нервничающую компанию. Самой спокойной была Джиди, тесно прижавшаяся к Яриму и буквально спрятавшаяся в его объятиях. Ну, еще Ормид, вообще, по–моему, так и не сдвинувшийся с места и не сказавший ни слова с того момента, как мы здесь оказались. Наверное, джинов как–то психологически готовят к такому с детства, иначе им не выжить по несколько сотен лет в замкнутых пространствах, типа ламп и бутылок.

Самое страшное, что выхода из храма, действительно, не наблюдалось, как и окон. Мы были замурованы в этом коконе, и это начинало меня беспокоить. Сильно беспокоить.

— Нибрас, взлети наверх, пожалуйста, может, там есть что–то, типа пробки? — на самом деле, я и отсюда видела, что в потолке даже намека на щель нет, но пока демон кружил в поисках, у нас была надежда. Потом он опустился и отрицательно помотал рогатой головой:

— Нет, леди Мируан, только если попытаться разрушить стены…

Я выразительно кивнула в сторону Клима, который не смог пробиться наружу, даже используя свой волшебный рог. Потом еще раз медленно обошла храм, разглядывая картины и пытаясь найти в них отгадку.

Долго любовалась на Малассу. То, что это именно драконица тьмы, я поняла по склонившейся перед ней полупаучихе — Ллос, и стоящей чуть поодаль красивой женщине в окружении страшных мертвецов — Ревенансер Киарансали. На крыльях Малассы были небольшие выпуклости, напоминавшие глаза. Много глаз. Внутренне захотелось передернуться — неприятное зрелище должно быть.

Что ж, попробуем связаться с богами…

Я сосредоточилась, попыталась представить Ллос, но внутри была тишина. Потом уперлась взглядом в Киарансали и попробовала докричаться до нее — тоже безрезультатно. Подсевший рядом Рикиши взял меня за руку и, поцеловав в запястье, прокусил венку. Я не сразу поняла зачем. Сперва он, явно, не удержавшись от соблазна, сделал несколько глотков, а потом, испачкав свои пальцы в моей крови, нарисовал на стене какую–то закорючку.

— Мы в Истейлии, значит, надо призывать Кали, — пояснил он. И потом, зализывая мою ранку, мысленно добавил: — Вы стали еще вкуснее, леди… Я даже жалею о тех временах, когда вы вынуждены были делиться со мной кровью постоянно.

Сначала ничего не происходило, но потом в центре алтаря появилась синекожая четырехрукая женщина. Ее длинные взлохмаченные волосы развивались, несмотря на отсутствие ветра, и все три глаза смотрели на меня и Рики. Нет, только на Рики…

Он, упав на колени, принялся шептать что–то на непонятном мне языке, а женщина отвечала ему, ласково, с улыбкой. А под конец, выкрикнув фразу приказным тоном, она взмахнула мечом, который держала в руках, и в стене храма, буквально за мной, образовалась дверь. Я тут же выскочила наружу, следом за мной — Бхинатар, и последним, уже из почти исчезнувшего проема, выпрыгнул Рикиши.

— Что случилось?! — обернувшись, я с ужасом смотрела на вновь ставшие единым монолитом белые стены храма. Только теперь мы были не в нем, а рядом с ним. А вокруг нас были голые камни. — Где лес? — растерянно прошептала я, смотря в ту сторону, откуда мы бежали к холму.

Приключения принимали неожиданный оборот. Сначала мы потеряли тех друзей, которые не вошли за нами, а теперь еще и тех, которые не вышли. Трое неизвестно где, неизвестно зачем, неизвестно почему. Главное, не впасть в панику, хоть уже очень хочется, тем более никто, кроме моих мужчин, не увидит, а они у меня привыкшие. Ну, или пусть привыкают, в конце концов! Я же не железная, имею право поистерить, когда вокруг такое происходит?

— Кали сказала, что именно из–за нас все остальные не перемещаются обратно, — произнес Рикиши, обняв и прижав меня к себе, и тоже с любопытством оглядывающийся вокруг. — Конкретно наше предназначение выполнено не полностью. А еще Кали посоветовала использовать то, что много раз меняло хозяев и очень скучает по первому, настоящему. Оно нам поможет для создания портала, по которому сможет прийти наша покровительница, только надо помнить об основном правиле общения с драконами, — тут Рики улыбнулся мне своей кривоватой улыбкой и немного виноватым голосом добавил: — Честное слово, леди, я ничего не понял, но повторил все практически дословно.

Я уселась в медитативной позе, облокотившись об стенку храма.

Основного правила обращения с драконами я не знаю, но зато практически на все сто процентов уверена, что нечто, постоянно меняющее хозяев, хранится у Бхинатара в подпространстве.

— Доставай флейту, Тар, — и я, отменив пока истерику, улыбнулась мужу. — Самое время помузицировать на природе.

— Только сначала надо все же понять, что имелось в виду под правилами, леди, — одобрительно хмыкнул Рики.

— Мне кажется, богиня намекала на маски, — решил поучаствовать в отгадывании загадок Бхинатар. — Мы их использовали и для сегодняшнего ритуала, и для того, чтобы будить драконов по отдельности.

— Да, наверное, — согласно кивнула я, доставая свою Моксе Риус и разглядывая маски своих мужчин.

Еще во время ритуала я отметила, что все десять были сделаны, явно, по одному шаблону — опущенные уголки у прорези для рта, извилистые линии на лбу, выпуклые круги вокруг глаз и четкий выступающий вперед треугольник на имитации носа и подбородка. Отличались маски только цветом. У Рикиши была золотая, а у Бхинатара — темно–коричневая. Надев их, мы переглянулись и рассмеялись.

В храме, пока адреналин трещал искрами, и события мелькали, едва уловимые разумом, жрецы в этих странных масках воспринимались нормально. И танцующий вокруг Илата Сохрэб выглядел колоритно, но уместно. Возможно, пинающий и орущий на спящего Арката Ярим выглядел забавно, но этого зрелища я не видела. А вот сейчас, сидя на камнях возле белых стен, эти маски на нас смотрелись, действительно, смешно. Но тут