примет за воров, все спят так крепко, что мыши могут бегать по столам и делать все, что им захочется. Управляющий стар, очень стар, лакеи тоже старые, прислуга старая, и все здесь предоставлено воле Божьей.

– Ну, тогда поскорей взглянем на ту комнату. Должен признаться, брат Сандок, что твоя тайна все больше разжигает мое проклятое любопытство.

– Это тайна не Сандока, это тайна замка, все здесь знают об этом покое смерти, – тихо проговорил негр, приближаясь к флигелю у левого крыла дворца.

Перед домом он остановился и прислушался, но повсюду царила полная тишина.

Мартин же обошел флигель кругом, его привлек какой-то странный запах. Откуда он исходит?

Сандок между тем подошел к одному из окон флигеля и тихо постучал. Никто не отозвался.

– Моро спит крепко, – прошептал Сандок, – живя во дворце, он утратил свою чуткость.

– Постучи еще раз и погромче, – посоветовал Мартин.

Сандок снова постучал, и на этот раз не напрасно.

Через несколько секунд в окне появилась черная голова, которую можно было заметить лишь по белкам глаз.

Моро долго всматривался, наконец кивнул и исчез. Через минуту дверь флигеля отворилась и он вышел и направился к прибывшим, бесшумно ступая по песчаной дорожке.

Был он поменьше Сандока ростом и выглядел не таким сильным, хотя сложен был так же пропорционально; волосы короткие и курчавые, губы толстые, слегка вывернутые; как и все негры, он не носил бороды. Одет он был в цветную рубашку и темные брюки.

– О Моро, – прошептал Сандок, здороваясь с ним, – это кормчий Мартин, называющий Сандока братом.

– А, братом называет – это хорошо, – с похвалой отозвался Моро и протянул Мартину свою черную руку.

– Кормчий Мартин не верит в ангела-душителя, – продолжал Сандок, – и хочет сам посмотреть эту странную комнату.

– Если это не будет для вас затруднительно или неприятно, – учтиво добавил Мартин.

– Вовсе нет, – отвечал уступчивый Моро, – мы побываем в покое смерти, ключ у Моро, и он вас поведет туда.

– Никто нас не заметит?

– Ни один человек не подходит близко к флигелю, где находится ангел смерти, Моро один там спит.

– А вы не боитесь ангела?

– О нет, Моро не боится. Ангел заперт и не может выйти; он не сходит со своего места и ждет очередную жертву.

– Гм! – с усмешкой хмыкнул Мартин. – Странный какой-то ангел.

– Кормчий Мартин не хочет верить! – объяснил Сандок своему собрату, очень довольному тем, что его навестили.

– Не беспокойся, поверит, – отвечал Моро. – Я тоже прежде не верил, а потом бежал со всех ног, когда ангел ожил и стал спускаться.

– Черт побери! – воскликнул Мартин. – Хватит вам рассказывать сказки, ведите меня туда.

Сандок посмеивался, обрадованный тем, что сможет и в этот раз доказать свою правоту.

– Сандок сказал, – шепнул он Моро, – что через один год и один день ангел задушит некоего барона, или Сандока не станет.

– Где лошади? – спросил Моро, пропустив мимо ушей слова про барона и подумав о делах более насущных.

– Они привязаны у ворот, – ответил Мартин.

– Хорошо, пойдемте, – сказал негр, делая знак рукой следовать за ним.

Бесшумными шагами он двинулся к дверям флигеля, из которого только что вышел. Отворив их, он пропустил вперед своих гостей и тут же запер за ними.

В коридоре было совершенно темно. Шепнув, чтобы его минутку подождали, он сбегал в свою маленькую комнатку и принес зажженную свечу.

Мартин увидел, что по обеим сторонам вымощенного плиткой коридора находятся высокие белые двери.

Моро двинулся вперед по коридору, гости за ним. У крайней двери он остановился и высоко поднял свечу. Дверь была широкая, с затейливой резьбой.

– Вот он, покой смерти! – сказал Моро и вставил ключ в замочную скважину.

Мартин нетерпеливо следил за каждым его движением.

Сандок взял из рук своего соотечественника свечу, чтобы тот мог открыть дверь легко и без шума.

– Есть у кормчего револьвер? – спросил Моро, обращаясь к Мартину.

– Есть.

– Хорошо, только не стрелять. Выстрел может разбудить управляющего и всех слуг.

– Понимаю, – сказал Мартин. – Я просто люблю носить эту вещицу с собой.

Моро отпер и распахнул дверь. Сандок через его плечо пытался заглянуть внутрь. Моро взял у него из рук свечу и вошел первый.

Мартин, отличающийся острым обонянием, уловил тот же неприятный запах, но отнес это за счет того, что помещение давно не проветривали.

Комната была длинная и узкая. Входная дверь находилась с торцевой стороны, противоположная стена, как мы знаем, была глухая.

Слева от входа стояла кровать и подле нее – мраморный ночной столик; у другой длинной стены находились диван, стол и несколько стульев.

А на потолке над кроватью красовалась лепнина, изображавшая прекрасного белого ангела; в одной руке он держал кольцо, за которое крепился ниспадающий по обе стороны кровати шелковый полог, другая была простерта, как для благословения.

– Вот он, ангел смерти, – сказал Мартину Моро, высоко подняв свечу.

– Посмотрим, посмотрим, – пробормотал старый моряк, неотрывно глядя на парящего в вышине ангела. – Время к полуночи, приближается час духов, самый подходящий для ваших небылиц.

– Час духов ни при чем, – заметил Моро, – ангел душит свои жертвы и до полуночи, и под самое утро.

– А как скоро он приходит и приходит ли, когда не спишь?

– Моро пробовал, но ангел приходит не раньше, чем заснешь.

– Долго же, в таком случае, мне придется лежать и ждать этого ангела.

– Кормчий Мартин хочет сам все испытать, – пояснил Сандок.

– Недолго придется ждать, – серьезно сказал Моро, – о, очень недолго. Ангел сойдет скоро, очень скоро, Мартин будет кричать, когда ангел придет, тогда Моро и Сандок войдут и спугнут ангела!

– Черт возьми, – воскликнул старый моряк, – это приключение начинает меня всерьез занимать. Ничего подобного со мной еще не происходило в жизни, а мне ведь доводилось служить на одном катере, где пошаливала нечистая сила.

Мартин обошел комнату вдоль стен, постучал по ним, даже заглянул под кровать. Он имел обыкновение прежде всего знакомиться с местностью и проделывал это и здесь. Одного лишь он не заметил: запах в комнате, поразивший его вначале, начал усиливаться, а он уже привык к нему, принюхался.

– Здесь очень уютно, – бормотал он, лучшего места для отдыха и желать нечего: пуховая постель, мягкие шелковые подушки – недурно, весьма недурно!

«Очень дурно, – подумал про себя Моро. – Постель мягкая и удобная, но на ней засыпают и уже не просыпаются…»

Мартин удовлетворенно улыбался. Он посматривал на ангела, на откинутый полог над кроватью, заметил, что ткань полога, прежде, как видно, темно-голубая, как-то странно изменила свой цвет: местами будто вылиняла, местами потемнела и позеленела, но не придал этому значения,