Шрифт:
Закладка:
— Что Малфой?
— Ты нашла лекарство? Хоть что-то, способное помочь?
— Нет, — грубо отрезала Рейнер. — И больше не ищу. Хочет умирать — пусть. С меня хватит.
— Вы поссорились? — Блейз удивился такой резкой перемене в подруге.
— Нет. Просто перестали общаться. Взаимно, — сухо бросила Николь.
— Он что-то сделал? Обидел тебя?
— Нет, — незачем ему знать об этом. Пусть верит, что его друг не способен на насилие. Она раньше верила. — Просто не хочу больше иметь с ним ничего общего.
И какая-то часть девушки, наверное, действительно хотела бы жить дальше без оглядки, но другая, где столпились все воспоминания, отвечала, что ей противен самообман.
— Никки, но ведь так нельзя… — Блейз был растерян. — Он умирает. Мы не можем оставить всё как есть.
Она понимала. Но кто поймёт её? Почему никто не видит, что она не в порядке?
Она любила Малфоя. Несмотря ни на что, любила. И от мысли, что через месяц его не станет, ей становилось максимально паршиво. Самой жить не хотелось. Но она не может! Не может прийти к нему и разговаривать, как ни в чём не бывало!
Мерлин, Малфой, ну зачем ты всё испортил?
— Возможно, чуть позже мы вернёмся к этому разговору, но пока я не готова ничего обсуждать. До встречи, — Рейнер резко поднялась и скрылась в стенах замка, вытирая вновь выступившие слёзы.
Ну почему он просто не может оставить её в покое?
«Ты дала клятву его оберегать, — нашёптывало ей сердце снова и снова, — в тот самый день, когда он спас тебя от Долохова и Эйвери».
И что с того? Что толку в клятвах, если приходится тягаться со смертью? А смерть — что голодный волк в лесу. Её отца она настигла вскоре после начала её службы Тёмному Лорду, а спустя несколько месяцев добычей смерти стала Пэнси.
Но только не Драко! Пожалуйста, только не он…
Комментарий к Глава 31. Зачем ты всё испортил?
Что думаете о поведении Драко? Можно ли его оправдать?
Глава 32. Орден Феникса
Иногда миру не нужен герой. Иногда ему нужен монстр.
— Знаешь, Малфой, я ненавижу тебя. И в то же время не могу жить без тебя. Я идиотка! — истерически рассмеялась Николь, стоя перед Драко в его комнате. Он развалился на кровати, лениво слушая. На губах появилась ухмылка. Мышка сама попалась в мышеловку.
— Я знал, что рано или поздно ты придёшь, — самодовольно заявил Малфой, и ей захотелось врезать ему, чтобы стереть это выражение с его лица.
— Предлагаю сделку: мы нормально сосуществуем, не пытаемся убить друг друга, я согласна давать тебе свою кровь и утолять физические потребности, но только когда я на это согласна. Никакого насилия. Идёт?
Зачем только пришла? Неужели слова Блейза подействовали? А ведь ей до сих пор больно от того, как он поступил с ней. Тошнило от самой себя. Но его было жаль. Она жалела своего насильника! Мерлин, какой-то Стокгольмский синдром.
— Что взамен? — прищурился Драко.
— Я пытаюсь вытащить тебя из этого дерьма. Буду продолжать варить зелья и искать лекарство.
Драко с минуту смотрел на неё, а потом бросил:
— Не интересует. Меня всё устраивает сейчас.
Николь нахмурилась. Весь её план летел Волан-де-Морту под мантию. Как она сможет помочь тому, кто не желает помощи?
— Хотя… — добавил Драко, немного подумав, — твоё предложение довольно заманчивое. Ай, ладно, — махнул рукой Малфой, — согласен: ты будешь приходить ко мне, когда я позову. Сугубо деловые отношения. Чувства меня не волнуют. Лишь потребности организма.
— Отлично. Надеюсь, ты сдержишь своё слово. Но если ты ещё хотя бы один раз тронешь меня пальцем, я тебя уверяю, Малфой, я прикончу тебя собственными руками, — пригрозила Рейнер, хотя прекрасно знала, что ничего ему не сделает.
Она не хотела любить его. Николь прилагала все усилия, тщилась вырвать из своей души ростки любви, едва она их обнаружила. И вот теперь, при мимолетном взгляде на него, они сразу ожили: зелёные, полные жизни! Он принуждал её снова полюбить его, хотя сам, по-видимому, даже не замечал её.
— Знаю, детка.
Знакомое прозвище подарило приятное чувство дежавю. Он называл её так, только когда был самим собой. В другое же время, когда он был ведом проклятьем, слизеринец использовал слово «милая».
— Ты любишь меня? — неожиданно задал вопрос Драко. Он не хотел его задавать, не хотел слышать ответ потому, что знал — он монстр, и она обязана его ненавидеть. Так же, как и он ненавидит её. Демоны в его голове рассмеялись, услышав вопрос.
— Любовь… — повторила она медленно и прибавила: — Я оттого и не люблю это слово, что оно значит для меня гораздо больше, чем ты можешь понять. Я ненавижу тебя.
Драко кивнул, не сводя глаз с Рейнер, принимая её ответ.
Когда в сердцах кричишь «ненавижу», значит, внутри ещё громче кричишь «люблю».
— Раз мы всё решили… — он поднялся с кровати, — переспим?
— Нет, — тут же ответила Николь. — Я всё ещё жутко зла на тебя. Потерпишь несколько дней.
Драко усмехнулся и подошёл к ней ближе, на что Николь сделала шаг назад. Она боялась его, а вся её храбрость была лишь напускной. Малфой провёл рукой по её щеке и закусил губу, наблюдая за эмоциями девушки, за тем, как она нахмурилась, как пыталась прочитать что-то по его лицу и как внезапно расслабилась, поддалась чувствам и позволила себе насладиться прикосновением, впитывая его.
И ещё никогда она не осознавала с такой отчётливостью, насколько сильно она могла бы его полюбить, как именно сейчас, в ту самую минуту, когда ни о какой любви между ними больше не могло быть и речи.
Она — красавица, он — чудовище. И, конечно, только она может его спасти. Жаль, что получается это только в сказках. В жизни девушки, которые думают, что смогут изменить чудовище, потом сильно об этом жалеют…
Ей стало жарко от его прикосновения. Горячее дыхание опалило нежную кожу.
— Я скучаю по тебе, Драко. Именно по тебе, настоящему, — шёпотом призналась Николь.
Малфой не ответил. Но ей это было и не нужно.
— Я верю, что ты всё ещё там, — она ткнула пальцем в его грудь. — И я верну тебя.
Он усмехнулся. Сделал ещё один шаг, так, что теперь его грудь касалась её. Карие глаза напротив пытались смягчить его взгляд. Зачем? Неужто она ещё на что-то надеется? Мерлин, какая идиотка. Он потянет её на дно. Будут тонуть вдвоём, захлёбываясь в чувствах. Только Николь не
