Я думал, что проделал хорошую работу, скрывая свои чувства и то, через что мне пришлось пройти. Очевидно, я этого не сделал. Заметка для себя: больше не недооценивай маму.

— Все в порядке, дорогой. Не все в жизни должно быть легко. Некоторые из лучших вещей очень трудны, но они того стоят. Но ты не можешь держать все в себе все время. Ты понимаешь меня?—

Я молча кивнул.

—Иногда это помогает. И иногда полезно знать, что ты не единственный, кто когда-либо чувствовал себя так, как ты. Если держать все в себе, будет только хуже.—

Она обошла повозку и трезво посмотрела на меня.

—Ты больше не мой маленький мальчик, — сказала она. —Но ты знаешь, что всегда можешь поговорить со мной, верно? О чем угодно.—

— Я знаю, мам, — сказала я хриплым голосом.

Она крепко обняла меня, и хотя я немного стеснялся обнимать маму в молочном проходе Винн-Дикси, я обнял ее и обнял за спину.

—Я люблю тебя, Пол. Ты всегда будешь для меня особенной.—

— Я тоже тебя люблю, мам.—

Когда она отступила, то смело улыбнулась мне. — Я серьезно. Ты можешь говорить со мной о чем угодно, когда захочешь.—

Я кивнул и она улыбнулась мне.

— Теперь, — сказала она, ее голос снова стал ровным и уверенным. — Давай закончим с покупками. Не могу дождаться, когда доберусь до лагеря.—

Когда мы наконец подъехали к нашей хижине, той же, что и в прошлом году, мы устали и одеревенели. Я был немного в лучшем настроении, но не очень. Я все еще не чувствовал, что могу поговорить с мамой об этом, и моя предстоящая встреча с Джиной вырисовывалась в моей голове. Поэтому я был удивлен, увидев Сьюзан, поднимающуюся на холм, чтобы приветствовать нас.

— Привет, — весело сказала она.

На ней было ее вездесущее бикини, и большая шляпа от солнца. Я забыл, как хорошо она выглядела, и когда она улыбнулась мне, я почувствовал первую искру счастья без вины, которую я почувствовал за долгое время.

Мы все хором приветствовали ее, и она начала перебирать ключи на большом брелоке.

— Я думала, вы придете попозже, так что у меня не было времени отпереть хижину и подмести ее, — сказала Сьюзан.

— О, это не проблема, — сказала Мама. — Я могу помочь. —Затем мама на мгновение задумалась и повернулась к отцу. — Дэвид, ты, Пол и Эрин можете выгрузить продукты и убрать, пока мы со Сьюзан будем убирать хижину?—

— Нет проблем, детка. Давайте, детишки, начнем представление.—

И вот так мы снова сели в машину и поехали вниз по холму к клубу. Мы втроем притащили первую партию продуктов, а потом Эрин осталась на кухне, чтобы все организовать, пока мы с папой приносили остальную еду и напитки. Работая вместе, мы все уладили примерно за 15 минут.

Папа спросил, не хочу ли я поехать на машине обратно на холм, и я удивился: я ухватился за этот шанс. Мы все забрались обратно в мамин фургон, я сел за руль и поехал обратно на холм. Когда мы добрались до хижины, Сьюзан и мама стояли на крыльце, разговаривая друг с другом. Я осторожно убедился, что у меня есть место для поворота (я не хотел подниматься по лестнице на крыльцо), и повернул руль. Когда я понял, что задняя часть машины находится перед ступеньками, я осторожно поставил ногу на тормоз.

Я получил аплодисменты от мамы и Сьюзан, когда я вышел из машины. Я неистово покраснел, но принял это как должное, театрально поклонившись. С этими словами мы начали разгружать машину. У нас были все обычные вещи: складные шезлонги, постельное белье и подушки, банные полотенца, пляжные полотенца и несколько корзин и дорожных сумок, заполненных всем, что нудистской семье нужно для летнего отдыха. Мы выгрузили личные чемоданы, и в машине осталась только одна вещь.

На мой день рождения мама и папа подарили мне очень хороший набор весов Weider, в комплекте со скамейкой, керлинг-баром и гантелями. Я использовал некоторые из моих накопленных денег на пособие, чтобы купить некоторые дополнительные веса. Вместо того, чтобы распаковывать лишние гири, я просто упаковал их в машину для поездки в лагерь. Я только взял с собой плойку и гантели, но с ними я мог работать почти на всей верхней части моего тела. С весами, приседаниями, отжиманиями и скакалкой я мог легко оставаться в форме в течение лета.

За четыре ходки я перенес все грузы из машины на крыльцо. Это был обычный день в Южной Каролине, что означало, что было жарко и душно, и мы все работали до пота, разгружая машину. Я знаю, что был не единственным, кто не мог дождаться, чтобы прыгнуть в озеро и поплавать.

Оказавшись в салоне, я увидел, что мало что изменилось. Двухъярусные кровати слева от двери и двуспальная кровать для моих родителей были все одинаковыми. Диван был таким же, но оба мягких кресла были заменены более новыми. В правом заднем углу ванная выглядела так же, и я подозревал, что если бы я заглянул в шкаф рядом с ней, то увидел бы тот же водонагреватель, который был установлен прошлым летом. Однако комод на задней стене был заменен на тот, который был больше и длиннее.

Мама, как обычно, настояла, чтобы мы застелили кровати и распаковали чемоданы, прежде чем спустимся к озеру. С удивительно небольшим ворчанием, Эрин и я вытащили наши простыни и застелили наши кровати. Поскольку ее кровать была на нижней койке, она закончила раньше меня, но на самом деле она стояла и ждала, пока я закончу. Она даже протянула мне верхнюю простыню и подушку, чтобы мне не пришлось спускаться по лестнице за ними. Я был немного удивлен, насколько она добросовестна, но тем не менее благодарен.

Пока мама и папа заправляли постель, мы с Эрин распаковали чемоданы и сложили в комод то немногое, что мы принесли.

Пока мы с Эрин распаковывали вещи, Мама, папа и Сьюзан лениво болтали об изменениях в лагере, о запланированном прибытии других семей и тому подобном. Я был занят тем, что убирал свои вещи, и не обращал особого внимания. Как только мы все убрали, мы все разделись.

Глава 152

За год у меня было достаточно поводов, чтобы увидеть свою семью обнаженной, в основном по отдельности. И мама, и папа спали голыми