Шрифт:
Закладка:
Пару секунд спустя, на этой реактивной тяге шар вернулся на баллистическую траекторию, взмыл — и рухнул за деревьями. Примерно туда же, откуда и был запущен. Рванул прямо как в кино, сплошными клубами огня.
— Ладно, принимается, — пробормотал я.
Следом точно так же улетели еще два чародейских светильника, только в другие места. Один нас перелетел и рухнул где-то совсем вдалеке, другой в стороне, но поближе. Оба взорвались как и первый, облив лес пламенем…
Вот это уже нехорошо. Леса горят замечательно, а мы тут в самом эпицентре пожара будем, считай. Да блять!
Но пойдет… Потому что четвертый-то осветительный шар переиграл уже нас!
— Рассыпаться бля! — заорал я в гарнитуру. — Ща зальет!
Этот шар улетать не стал. Не, эта скотина буквально порвалась и вылила все свое содержимое вниз. Огненное облако стало опускаться на лагерь — примерно там, где были «медицинская землянка» и спальники. И девчата с девками.
Пламя опускалось обманчиво медленно. Достаточно, чтобы я успел предупредить — и недостаточно, чтобы успел хоть что-нибудь сделать. Да и что мог-то?
Кое-что мог. Враг тоже в замешательстве. Должен быть.
— Астер, бери… — пламя опустилось на землю. Крики и скулеж. Я зарычал. — Бери ночник, еще троих и принеси мне голову суки в красном! Вперед, пока они не опомнились! Кто попадется — гаси, взрывай к херам!
— Есть! — кровожадно выдохнула та.
Я вскочил на ноги. Потемнело в глазах? Плевать, огонь пробьется. Слабость во всей тушке, аж тошнить начало? Слабостью будет позволить кому-то умереть, а тошнить будет от обугленных тел. Вперед, бля!
Последнее я уже вслух рыкнул, судя по тому, что транспорт умудрилась с позиции «лежа на спине» одним движением вскочить на ноги.
И мы рванули к горящей земле. Под «аккомпанемент» болезненного скулежа и криков. Мало того, я еще и каждый отдельный голос различал. Все они залетали в мою голову и оставались там, эхом отражаясь от черепушки и подстегивая шевелиться.
Тут уж не до простреленных и залатанных груди с пузом. Это хрень. Другим может быть куда как хуже…
Когда я добежал до места, в глазах у меня оставался один только огонь. В ушах — только крики. В теле — желание припомнить и применить к чародейке те любопытные штуки, которые я как-то раз вычитал в книжке об истории пыток.
И лучше бы так и дальше во взгляде переливалось оранжевым и желтым, танцуя в какой-то свой неведомый такт. Но нет, в пламени появились черные прожилки. Те на месте не стояли, тоже двигались — а вокруг них плясал огонь.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Жар давил лицо, а все крики да скулеж в ушах превратились в один болезненный звон. Здесь я уже исключительно на морально-волевых заставил себя тряхнуть головой, выбросить из нее все, отчего я так завис — пусть и на время. Эмоции бы туда же, к черту, но хера с два.
Действуй, бля. Командир и вожак.
Первым делом я влепил пощечину ошарашенной волчице, стоявшей в паре шагов от меня. Брови и часть волос сгорели, обнажив кожу ушей, лицо закоптило, но в целом она выглядела не задетой.
— Бери спальник и сбивай с других огонь! Бегом!
Вздрогнув, она поджала хвост и неуверенно двинула к одному из темных спальных мешков, совсем недалеко рядом с огнем. Столь же неуверенно оглянулась — и, может, револьвер в моей руке чутка вправил ей мозги, и она ускорилась. Хорошо.
— Уцелевшим — вытаскивайте других! — прорычал я в гарнитуру. — Остальным удвоить бдительность!
Ну и шагнул, прямиком в языки пламени. Земля тут не вся горела, были островки уцелевшие. Пламя-то оказалось жидкое, вот и собиралось в лужи — и, похоже, не особо-то прилипало к поверхностям. Это я так, краем глаза отметил. Все внимание было направлено на катающуюся по земле волчицу, которая, в попытках потушиться, каталась по очагам огня.
— Вытаскивай ее! Бегом, бля! — крикнул я своему транспорту.
Но она чего-то не появлялась. Обернувшись, увидел, что она стоит снаружи, вне огня — в янтарных глазах пляшут отражения, морда перепуганная настолько, что глаза как мячики для бильярда. Застыла на месте.
Нашла, сука, чего бояться! В броне же!
Ладно хоть успел я войти в огонь недалеко. Меня тут уже конкретно припекало, и языки пламени лизали штаны, но на это сейчас плевать. Да напротив, я будто только лучше стал себя чувствовать.
И подтвердил это хуком в перепуганную морду. Волчица аж покачнулась — перевела взгляд на меня, оскалила зубы и отступила на полшага.
— Вытаскивай раненых! Живо, мать твою, рысью! — прорычал я не хуже самих волчиц. — Там твои сестры по стае!
Ну, а еще в качестве метода убеждения у меня в руке оставался револьвер. Весь в отблесках от происходящего вокруг.
Не знаю, чего сработало — но сработало. Тряхнув головой, мой транспорт поджала плечи и ринулась в огонь. А я двинулся по ее следу.
Тут не только солдаты, но еще и гражданские. Включая волчонка. Это я их сюда притащил, так что мне и лезть в пламя первее остальных — раз трусят. Испугались, бля, огня. Волчицы хуевы.
А ведь прошла-то от силы минута. Это не фосфор, не напалм, даже не бензин сгущенный — шанс есть, и нельзя его упускать.
Так что я двинулся к медицинской землянке, рядом с которой устроились девчата. Жар, от которого пот чуть ли не моментально испаряется? Обжигающий горло воздух? Визжащее в панике чувство самосохранения? Ага, хер им, а не остановить меня.
Приведенная в чувство моим кулаком волчица в броне уже возилась с горящей волчицей — сбивала пламя чем придется. Пришлась уцелевшая половина спальника, торопливо затоптанного. Где-то сбоку возились еще над одной.
А я продолжал идти. В ногах чего-то побаливало, но я не опускал взгляда. Выискивал девчат.
Вот и сама землянка на глаза показалась — плавая в дрожащем от жара воздухе. Рядом с ней, вроде бы, никого. Сложно рассмотреть, когда дым щиплет глаза. Не, все-таки, никого.
Надо заглянуть внутрь. И вокруг пошарить. Задача-то найти и вывести, а не просто убедиться в отсутствии.
Шаг за шагом, вот уже и в горле скребется жаркий дым, и
