— Аоки, после возвращения ты поучишь меня японскому? — улыбнулся Андрей.

— Ох… Хай… С радостью, Господин! — расцвела девушка…

— Где Вам постелить, Господин? — тихо спросила Елена, когда её подруга ушла на кухню заваривать чай.

— Сегодня я буду спать в твоей постели, Лена, — ответил мужчина.

— Как тогда? — женщина смотрела в его глаза внимательно, без улыбки, водя пальчиком по тыльной стороне мужской ладони, — Ляжешь со мной… потом спустишься к Аоки… и после вернёшься?

— Нет, — покачал головой Андрей, — Сначала я побуду с малышкой, а ты будешь ждать меня наверху… и я приду.

После чая Елена поднялась к себе наверх, а мигом покрасневшая японка, вопросительно посмотрев на Господина, взяла его за руку и повела к себе в комнату. Здесь было немного просторнее, чем в старом доме, но так же уютно и пропитано японским духом…

— Что бы ты хотела, малышка? — спросил Андрей, уже лёжа на низкой постели девушки и положив голову на её маленькие коленки.

— Вы же знаете, Господин! — страшно смущаясь, проговорила она, запустив кукольную ручку в волосы Андрея, — Но сейчас это… как-то не в настроение, наверное…

— Ты говоришь об очень возбуждающей игре, в которой строгий Господин приходит к маленькой невинной японской девушке и властно насилует её? — улыбнулся мужчина.

— Властно и… нежно насилует, — поправила его Аоки и залилась краской.

— Да… Мы обязательно поиграем в эту игру, когда я вернусь, — Андрей погладил её по щеке, — А сегодня мы будем просто Андреем и Аоки перед долгой разлукой…

— Хай, — кивнула девушка, лицо её исказилось, и на щеке появилась одинокая слезинка, которую мужчина тут же подобрал губами, наклонив милое личико к себе… Аоки глубоко вздохнула и прошептала ему на ухо: — Я люблю Вас!

Андрей не спорил, ему надоело убеждать всех в том, что любовь — это что-то происходящее только между двумя одинокими людьми, обретшими друг друга. Мужчина вдруг поймал себя на мысли, что не может внятно сформулировать, что это за штука такая — любовь, потому что он просто не знает этого, а только умеет чувствовать её здесь и сейчас… Андрей ласкал свою трепещущую малышку осторожно, как хрупкую куколку, и наслаждался её удивительно нежными, особенными ласками…

Елена ждала его в своей комнате, лёжа на постели и натянув одеяло до шеи. Глаза женщины блестели… нет, не грустью, а какой-то неуверенностью. Андрей не стал дожидаться слов и жестов, скинул халат и юркнул к ней под одеяло, обнимая тёплое нагое женское тело…

— Андрей… — вздрогнула и зашептала она, — Я ждала… Я всегда тебя жду… Можно мне сказать? Ужасно жалко, что так всё получилось…

— Как?

— Ты говоришь, что его больше не будет… Это хорошо… Но моя измена осталась.

— Лена, сколько можно думать об этом?

— Я изменила тебе и себе. Понимаю, что такое простить невозможно…

— Я простил.

— Да? — женщина удивлённо посмотрела в его глаза, — Да… Но… ты переменился ко мне, так ведь?

— Переменился? — переспросил Андрей, гладя тёплую спину Елены, — Наверное, ты права… Мне тоже бывает трудно… Я словно поранился тогда… Но раны затягиваются, а время лечит…

— Хотелось бы верить, — женщина уткнулась губами в его плечо, — Я плохая рабыня, Андрей…

— Не знаю…

— А я знаю… Я плохая рабыня, но… любящая женщина!

— Лена!

— Не надо, пожалуйста… Не мешай мне любить тебя… Так, как я умею… как могу…

— По-другому и не надо, — вздохнул мужчина, — Иначе, это будешь уже не ты.

— Правда? — Елена подняла голову, заглянула ему в глаза и… мягко поцеловала в губы, — Знаешь, я была убеждена, что здесь любить нельзя! Заниматься сексом можно сколько угодно и как заблагорассудится, а любить по человечески, как в прекрасных книгах, нельзя. Так я решила и… наложила табу на эту тему… Представляешь, я не усомнилась в этом, даже когда появилась Аоки. Она лелеяла меня, как прихотливый цветок, носилась со мной, как с писаной торбой, а я… Благодарила её, разумеется, но как Хозяйка прислугу… Упрямая, как овца, Хозяйка не верила в искренние чувства! А ты… Ты добил меня окончательно! Оказывается, любовь существует не только в книжках о мире, который ты уверенно называешь реальностью, а я сказочным сном… Любовь живёт здесь! Ты… Ты, словно волшебник, собираешь её по тёмным уголкам и приносишь сюда, в свою студию, которая должна и называться-то не «Альфа», а «Любовь»! Здесь всё пронизано ею… Я чувствую это, хотя знаю, что в нашем мире такое невозможно!

— Ты ошибаешься, Леночка!

— Да, я ошибалась… Вокруг тебя всё возможно!

— Любовь не может зависеть от одного только человека, каким бы он не был… Это чувство присуще каждому. Кто-то боится его, кто-то стремится к нему, кто-то называет его другими именами… А в сущности всё просто: либо чувствуешь, либо нет!

— Сейчас ты покинешь нас, Андрей и… всё разрушится…

— И снова ты ошибаешься, только доказать тебе это я сейчас не могу, — мужчина взял ладонями лицо Елены и заглянул в глубину её серых глаз, — Вот вернусь и… мы продолжим наш разговор, Солнышко моё!

— Ты… Ты всё ещё называешь меня так? Ушам своим не верю! — воскликнула женщина, приподнимаясь на локте, откидывая одеяло и принимаясь целовать плечи и грудь Андрея, — Сколько же в тебе самом любви, доброты, веры…

— Не надо меня идеализировать, Леночка!

— Не надо? После того, как ты называешь Солнышком страшную, вечно бледную от неврозов и депрессии, глупую тётку?

— Ты красивая! Ты умная! Ты особенная… — искренне говорил Андрей, поглаживая Елену по голове, — Ты неповторимая…

— В самом деле?! Разумеется, это невозможно! Но когда ты говоришь, я верю, — Лена уткнулась в его живот, но через минуту подняла голову и впервые за долгое время посмотрела на Андрея с полным доверием, — Оставим разговоры на потом, да?

— Да, — кивнул мужчина, улыбнувшись ей и в который раз удивляясь своим безграничным желаниям и возможностям, проявившимся после его «переезда» в тёмное Княжество.

— Хорошо, — в глазах Елены появилась непривычная шаловливость, — Скажи, Аоки помыла тебя?

— Помыла? — не понял Андрей.

— Ну да… После всего… маленьким скользким язычком?

— Какая ты, оказывается, хулиганка, Лена! — заулыбался мужчина.

— Знаю, что помыла! — наклонив голову, женщина смотрела на, постепенно поднимающуюся от прикосновения её ласковых пальцев, плоть Андрея, — Как мне нравится, когда он такой…

— Какой?

— Распускающийся, как чудесный цветок!..

Ласки Елены этой ночью были беззастенчивы и избыточно чувственны. Андрей же, освободив голову от мыслей, погрузился в создаваемую Леной сладостную волну, наслаждаясь её не просто тёплым, а разгорячённым телом, сладкой бархатистой кожей… Уже распластанная на постели Лена с надрывом воскликнула: «Что же ты сделал с этим мерзавцем, мой Господин? Ты его уничтожил?!» И увидев короткий кивок мужчины и сумрак в его взгляде, она отдалась ему с таким жаром, извергающим из груди протяжные стоны, с такой безумной отрешённостью, какую раньше Андрей не мог в ней и заподозрить… В конце концов, совершенно обессиленная Елена уронила голову на подушку и уснула, как убитая. Обнимая её, мужчина тоже уснул быстро, спал крепко, но недолго.