Даже если в комиссии заседают одни идиоты, Барни, похоже, что-то нащупал. Алан нахмурился, пытаясь разгадать загадку.

Однако при мысли о доме и жене лицо Алана разгладилось. Всего через несколько часов он обнимет прекрасное стройное тело, которое всегда сводило его с ума. Их любовь расцвела поздно. Они поженились отчасти из дружеских соображений, отчасти под давлением друзей. Все вокруг твердили, что они созданы друг для друга: светловолосый крепыш и тоненькая брюнетка, два застенчивых интеллектуала, привыкшие сдерживать свои чувства. Первые годы дружба сохранялась, а вот с сексом не заладилось. Они спали вместе скорее по обязанности, вежливо заверяли друг друга, что им хорошо, а в душе — и теперь он мог себе в этом признаться — испытывали неудовлетворенность.

Но примерно в то время, когда маленькая Эми делала первые шаги, что-то изменилось. Дверь в волшебный чувственный мир медленно приоткрылась, и за ней ждал их собственный тайный неизведанный рай… Господи, как только они пережили расставание, когда ему пришлось уехать в Колумбию! Лишь их абсолютная уверенность друг в друге заставила Алана согласиться. И теперь он предвкушал Анни, трижды желанную после долгой разлуки. Почувствовать ее, увидеть, услышать ее голос, вдохнуть запах, прижать к груди… Фантазии нахлынули с такой силой, что Алан заерзал на сиденье, пытаясь скрыть возбуждение.

А ведь дома будет еще и Эми. Алан улыбнулся, вспомнив, как дочь прижимается к нему маленьким препубертатным телом. Что-то будет, когда она расцветет. Как мужчина, он понимал Эми гораздо лучше, чем ее мать. Застенчивость не для Эми… Но Анни, его изящная скромница, с которой он обрел почти непереносимое физическое блаженство… Сначала обычные приветствия, обмен новостями, затаенное возбуждение в глубине ее глаз, легкие прикосновения, затем — уже в спальне — падающая одежда, ласки, поначалу нежные, — обнаженная плоть, нагота, — шутливые поддразнивания, объятия, первый толчок…

Тревожный звонок прозвенел в голове Алана. Резво пробудившись от своих видений, он огляделся по сторонам, затем опустил глаза. Почему он сжимает в ладони складной нож?

Цепляясь за обрывки своих фантазий, оцепеневший Алан осознал, что его руки не ласкают, а душат, ломают тонкую шею, а лезвие толчками вонзается в плоть. Руками, ногами он давил, крушил хрупкие косточки. А Эми…

О господи…

Он мечтал не о сексе, он вожделел крови.

Вот о чем были его фантазии. В них присутствовал секс, но он лишь запускал механизм смерти.

Алан молча сунул нож в карман, а в голове стучало: оно во мне, во мне. Откуда бы оно ни взялось, теперь оно во мне. Мне нельзя, нельзя возвращаться домой.

Спустя какое-то время Алан встал и подошел к стойке, намереваясь сдать билет. Пока он стоял в длинной очереди, в голове прояснилось. Что он забыл в Майями? Не лучше ли вернуться в Энн-Арбор и положиться на Барни? Если кто и способен помочь, так это Барни. Да, пожалуй, так он и поступит, но сначала позвонит Анни.

На этот раз соединение устанавливалось еще дольше, Когда Анни наконец подошла к телефону, он долго не мог найти нужных слов, и ей потребовалось время, чтобы понять: речь не о задержке рейса.

— Говорю тебе, я заразился. Анни, ради бога, попытайся понять. Если я вернусь, не позволяй мне к себе приближаться. Нет, не шучу. Я хочу сразу поехать в лабораторию, но могу потерять над собой контроль. Барни в городе?

— Да, но, милый…

— Послушай, возможно, Барни меня вылечит, или приступ ослабеет сам. Но я в любом случае опасен! Я способен убить тебя, ты это понимаешь? Держи оружие под рукой. Я изо всех буду стараться не подходить к дому, но я за себя не ручаюсь, и, если увидишь меня, не давай мне приблизиться. Ни к тебе, ни к Эми. Пойми, Анни, это болезнь. Гони меня прочь, как дикого зверя. Скажи, что ты меня поняла и сделаешь, как я сказал.

Вешая трубку, оба плакали.

Шатаясь, Алан вернулся на место и принялся ждать. Спустя некоторое время он почувствовал, что в голове прояснилось еще больше. Доктор, включай мозги. Первое, что нужно сделать, — это выбросить чертов нож. Сунув нож в прорезь мусорного бака, Алан нащупал в кармане еще один скомканный листок. Кажется, вырезка из журнала «Нейчер».

Сверху шли каракули Барни: «Единственный разумный человек. Великобритания заражена, с Осло и Копенгагеном связь потеряна, а эти идиоты ничего не хотят слушать. Сиди, где сидишь».

СООБЩЕНИЕ ПРОФЕССОРА ЙЕНА МАКИНТАЙРА ИЗ УНИВЕРСИТЕТА ГЛАЗГО

Потенциальная угроза для нашего вида всегда проявлялась в тесной связи между поведенческими проявлениями агрессии/хищничества и полового инстинкта у мужских особей. Эта тесная связь подтверждается: а) использованием одних и тех же нервно-мышечных проводящих путей во время охоты и сексуального преследования, хватания, сжимания и т. д.; б) сходными состояниями адренергического возбуждения, задействованными в обоих случаях. Подобная связь прослеживается также у мужских особей других видов, а у некоторых выражение агрессии и готовности спариваться взаимозаменяемы или сосуществуют; самый знакомый пример — домашний кот. Мужские особи многих видов во время полового акта кусаются, царапаются, давят лапами. У некоторых видов агрессия мужской особи необходима для наступления овуляции у женской.

У многих, если и не у всех видов, именно агрессия переходит в ухаживание, когда самка подает соответствующий сигнал (например, у трехиглой колюшки, а также зарянки). Если сигнал не поступает, самец атакует самку либо отгоняет ее.

Поэтому допустимо предположить, что нынешний кризис вызван неким веществом, возможно, вирусного или ферментного уровня, блокирующего механизм переключения у высших приматов. (Прим.: в последнее время гориллы и шимпанзе в зоопарках атакуют и убивают своих половых партнеров, макаки-резусы — нет.) Дисфункция выражается в отказе от брачного поведения и замене его насилием, то есть сексуальное возбуждение вызывает только агрессию и разряжается путем уничтожения объекта возбуждения.

В этой связи следует отметить, что именно это характерно для распространенной мужской функциональной патологии, когда убийство происходит в ответ на сексуальное желание и воспринимается как его удовлетворение.

Также следует подчеркнуть, что подобная связь между агрессией и спариванием наблюдается только у мужчин, у женщин она имеет иную природу (например, лордозный рефлекс).

Долгое время Алан просто сидел, сжимая мятый листок. Сухие, напыщенные шотландские фразы помогли ему очистить голову, несмотря на окружавшее со всех сторон безумие. Что ж, если загрязнение или что-то другое породило некое вещество, то его можно выделить, отфильтровать и обезвредить. Очень осторожно Алан позволил себе порассуждать об их с Анни сексуальности. И впрямь, по большей части их любовные игры представляли собой смягченную, вытесненную в область