подслушать. Надеюсь, слова о штрафе у неё выбьют из головы сделанное мне сегодня предложение от хозяина дома. Во всяком случае при споре иноров за мою благосклонность с её стороны была тишина. А при словах о штрафе за дверью раздался грохот и громкое ойканье — Беата находилась на страже своих интересов и пропустить опасность грядущего лишения честно незаработанных денег никак не могла. Поскольку, судя по удаляющемуся шуршанию за дверями, она сразу же куда-то убежала, то я совсем не удивилась, когда мы с майором поднялись к нему в спальню и выяснилось, что на каминной полке нет ни пылинки. А вот майор был удивлён. Он недоверчиво пялился на совершенно чистую поверхность и даже подсвечник поднял, чтобы убедиться, что и под ним ничего нет.

— И где же ваша пыль, лорд фон Штернберг? — спросила я, прекрасно зная ответ — не зря же сюда так торопилась Беата. — Мне кажется, у вас ложные воспоминания.

— Подслушивающая особа оказалась очень шустрой и успела всё убрать. А с моими воспоминаниями всё в порядке, — ответил он. — И я хочу заметить, что они подтверждены воспоминаниями дяди. Не могут же быть ложные воспоминания у нас обоих?

— Не выдумывайте, лорд фон Штернберг, — недовольно ответила я и всунула ему тот бутылёк, содержимое которого нужно было пить. — Давайте займёмся тем, ради чего я здесь.

— Неужели вы здесь ради меня? Польщён, инора Альдер.

— Лорд фон Штернберг, — отчеканила я. — Немедленно ложитесь. У меня ещё куча дел. Я не намерена на вас тратить времени больше, чем положено.

— А вы суровая особа, инора Альдер.

Он хмыкнул и начал передо мной раздеваться. Медленно, словно… словно пытался показать себя во всей красе. Вон как плечами повёл и грудь выпятил, а она и без этого у него впечатляющая. Я обречённо поняла, что к такому иммунитета не выработаешь. Не так часто встречаются подобные экземпляры, чтобы ими постоянно снабжали студентов-целителей на практике. А без постоянного снабжения периодическое наблюдение подобных фигур — это каждый раз удар под дых.

— А что вы наносите на лицо, чтобы выглядеть старше?

— Грим, — ответила я, даже не задумавшись, настолько гипнотическим оказалось на меня воздействие раздевавшегося майора. Язык прикусила я сразу, но было уже поздно.

— А зачем, инора Альдер?

— Разумеется, чтобы казаться старше, — недовольно ответила я. — Я не хочу заводить романы на рабочем месте, понимаете, лорд фон Штернберг?

— Честно говоря, нет, инора Альдер. Но у меня к вам масса вопросов и без этого.

— Которые останутся без ответов, лорд фон Штернберг. Ложитесь же наконец.

Он снял артефакты, засунул их под подушку и подозрительно посмотрел на меня.

— Надеюсь, инора Альдер, в этот раз вы обойдётесь без моего усыпления.

— Это будет зависеть от вас, лорд фон Штернберг. Не будете хватать меня за руки — не получите в лоб заклинанием или чем похуже.

— Злая вы, Каролина.

— Я не разрешала вам обращаться ко мне по имени.

— Так разрешите. Я буду рад, если вы перестанете меня величать по фамилии и будете говорить просто: Вальдемар.

— Лорд фон Штернберг, вы рискуете.

— Чем? — спросил он и всё-таки улёгся на кровать, предоставив мне свою спину в полное распоряжение.

— Тем, что я уеду отсюда раньше, чем мы с вами закончим процедуры.

— Вы думаете, я вас не найду? Я же видел вас без грима в кафе, где вы были с вашей бабушкой.

— Я думаю, что вы уже полностью удовлетворили своё любопытство и можете от меня отстать, — проворчала я, негодуя на себя, что я так легко оплошала.

— Каролина, как я могу от вас отстать, если вы мне снитесь по ночам, да ещё в таком соблазнительном виде…

Я сжала зубы, плеснула ему на спину из бутылочки и забормотала заклинание, из последних сил пытаясь не сбиться. Потому что сбиваться в таких делах нельзя — опасно для здоровья пациента. Майор замолчал и расслабился под моими руками, явно получая удовольствие от процедуры и наверняка обдумывая следующий ход.

И что мне делать? Ведь он либо уже догадался, либо скоро догадается, кто я. И тогда мои попытки ограбления придётся вообще отставить. Нужно как-то ему противодействовать. А не запустить ли мне сюда бабушку? Она меня в это втравила, пусть присоединяется к расхлёбыванию последствий.

Глава 14

До обеда меня никто не отвлекал, поэтому удалось завершить уборку полностью и вовремя. Поскольку я никуда не отходила, то у Беаты не было возможности завершить всё досрочно, оставив часть грязи на своих местах. Этим она была чрезвычайно огорчена, что не мешало ей почти не закрывать рот во время работы. Я почти не вслушивалась в то, что она говорила, пока горничная не выдала:

— Инора Альдер, а кого вы выберете: дядю или племянника?

— Ты о чём, Беата?

— Как о чём? Я своими ушами слышала, как сегодня за завтраком они оба сделали вам предложение, — радостно затараторила она. Вторая горничная тоже прекратила работать и уставилась на меня с таким изумлением, словно у меня внезапно выросла вторая голова. — И даже поругались между собой из-за вас.

— Они просто шутили, Беата.

— Ну да, ну да, — недоверчиво протянула она.

Её товарка смотрела на меня оценивающе, словно размышляла, а не попросить ли того замечательного зелья, которым я опоила своего работодателя и его племянника. Ведь не могли же столь интересные иноры добровольно повестись на даму не первой молодости?

— Беата, повторю, это была шутка. Как видишь, я здесь и работаю рядом с тобой, а не готовлюсь к свадьбе, как было бы, если бы иноры предложили мне выйти за кого-нибудь из них всерьёз.

— Может, вы просто пока не решили, кого выбрать? — уже не так уверенно предположила горничная. — Племянник моложе и красивше, зато дядя куда богаче. Я бы выбрала его. Потому что ежели он осерчает и лишит лорда наследства, то никакая красота уже нужна не будет. Нет, деньги, они завсегда лучше. Поэтому я за инора Альтхауза.

Она прижала руки к груди, словно представляя прекрасную картину сватовства уже к ней.

— Экая ты практичная особа, Беата, — сухо бросила я. — Но пока он не сделал тебе предложения, изволь заняться делом.

Беата посмотрела весьма укоризненно, но наконец задвигала тряпкой. Правда, делала это с такой мечтательной физиономией, словно тратила время в ожидании прихода инора Альтхауза, который наконец понял, кто может составить его счастье. Сама Беата с кандидатурой определилась загодя, ей и оставалась сущая малость — ответить согласием.

Работа была закончена в этот раз без нареканий, а никто из потенциальных кандидатур не подошёл. Беата грустно осмотрелась в коридоре и вздохнула. День прошёл зря, не удалось даже полюбезничать с курьерами у чёрного хода, потому что злая экономка заставила быть всё время на виду.

— Инора Альдер, — трагически вздохнула Беата. — Можно мне вместо обеда съездить в Гёрде? Я быстренько обернусь. Туда и обратно.

— Можно не вместо, а после, — предложила я. — Вы хорошо поработали, можете немного отдохнуть.

— Спасибо, инора Альдер.

Она расцвела в улыбке и быстренько убежала в сторону кухни, размахивая метёлкой для пыли. Как мне показалось, не для того, чтобы перекусить на скорую руку, а чтобы сбежать через чёрный ход, пока отпускают.

На обеде ни один из иноров не испытывал ни малейшего чувства неудобства, словно и не было этого странного утреннего разговора. Инор Альхауз вообще выглядел необычайно довольным и вёл пространные беседы на самые разные темы, даже не расстраиваясь оттого, что мы с его племянником ограничивались короткими фразами, и то только в случае, если к нам непосредственно обращались. Мне же было ужасно неудобно, и я с трудом дождалась окончания обеда и уже собиралась удрать, когда майор внезапно сказал:

— Инора Альдер, а не составите ли вы мне кампанию в картинной галерее?

— Боюсь, я вряд ли смогу удовлетворить ваше любопытство, если вы захотите узнать что-то о картинах, — сильно покривила я душой.

В картинную галерею наведываться не хотелось. Это была закрытая страница моей жизни, пусть инор Альтхауз очень аккуратно обращался с купленным домом и ничего в нём не менял, всё равно я остро чувствовала, что дом этот теперь чужой. Возможно, как раз потому, что внешне и внутренне он оставался тем же.

— Будем узнавать вместе. Дядя просил сделать опись, а заодно отметить, какие рамы треснули. Как раз и запишете, что именно нужно менять.

— Реставрировать, — поправила я его. — Незачем менять треснувшую раму, если её можно восстановить.

— Вот именно, — радостно согласился инор Альтхауз. — Я тоже считаю, что картины должны оставаться