Шрифт:
Закладка:
Подруга почему-то вдруг явилась в растянутой старой толстовке, спортивных штанах и без макияжа. Я удивлённо указала ладонью на её грудь и подняла брови.
— Знаю-знаю, — моментально согласилась девушка, — я сегодня неотразима. Лучше скажи, ты готова? Будешь выступать одна?
— Пока не решила, — честно призналась. — Если он не придёт, то буду всё рассказывать одна. А если явится…
Я и сама не понимала, что хотела сделать или как должна была поступить по совести. Но бросить его, глядя прямо в небесно-голубые глаза, так же, как поступал он, мне бы не хватило духу.
— Ты лучше скажи, что за наряд? — ненавязчиво перевела тему. Славка хитро сощурилась, сразу распознала дешёвый приём.
— Так и быть, — махнула рукой на меня. — Я по утрам бегаю, ты знала? Так вот недавно соседнюю с нашей квартиру купил парень. Высокий, наглый, с ног до головы в рисунках, как стена в школьном туалете. И глаза такие страшные, почти чёрные. Мы с ним сразу не поладили, а тут на днях я увидела его с девушкой около мотоцикла, потом, когда они ушли, хотела посмотреть, — вздохнула тяжело и быстро затараторила. — В общем, когда я затронула его железного коня, он почему-то упал. На боку осталась хорошая царапина, и Тимур меня заметил из окна. Выбежал, взъелся сразу, пообещал предкам рассказать. Они как назло уехали к бабушке на неделю. Сегодня утром я ушла на пробежку, вернулась, а дверной замок залит монтажной пеной. Пришлось сразу пойти в универ, заново распечатать работу и думать, что делать.
Она закончила говорить и уставилась на меня немигающим взглядом, будто просила помочь без слов. Я с удивлением отметила, что даже без макияжа и после пробежки она выглядела впечатляюще. Очень молодо и свежо, а серо-голубые глаза притягивали к себе магнитом.
— Если нужны деньги, я могу дать немного.
Станислава потерянно кивнула и поджала губы. Наконец в аудитории появилась Саша — я ждала этого момента и её реакции на всё произошедшее, хотелось знать линию её проведения. Подруга коротко поздоровалась, плюхнулись на кресло, вставила наушники и прикрыла глаза.
Это означало лишь одно — я лишилась подруги. Но была ли она мне другом хоть когда-то?
Дверь с грохотом открылась, и на лестнице появились сначала запыхавшаяся Настя, а следом и Глеб Анатольевич. Как всегда, в сером клетчатом костюме, с маленьким платком, торчащим из нагрудного кармана, в начищенных до блеска броугах, с ослепительной улыбкой, будто миллион выиграл. Он вприпрыжку проследовал к трибуне, бросил бумаги на стол и громко поприветствовал:
— Всем доброе утро! Все по местам, просыпаемся! Сегодня у нас допуск к зачёту и, возможно, для кого-то зачет автоматом. Я такую практику не люблю, но вас слишком много, чтоб со всех спрашивать.
Он что-то объяснял про систему получения зачёта, но я не слушала. Сердце клокотало так громко, что закладывало уши. Страх липкими волнами накатывал и накрывал с головой.
«Нужно продержаться, всего лишь один глупый доклад,» — повторяла мысленно, как мантру.
— Не бойся, я с ним разберусь, — горячее дыхание обожгло кожу шеи, и я вздрогнула от неожиданности. Стася сразу же повернулась ко мне и замерла, явно шокированная происходящим. Впрочем, я и сама знала, на кого подруга с ненавистью и долей восхищения открыто пялилась — позади меня сидел Хил.
Обсуждать что-либо не осталось времени, ведь Макаров уже махнул мне рукой, а Арс бодро вскочил и побежал на сцену.
— Что. Он. Творит, — отчеканила Широких. Ася с беспокойством подняла брови.
Мы все знали, что из этой затеи вряд ли могло выйти что-то стоящее.
— Просто скажи Макарову, что вы разделились, — ворчала подруга.
Мой язык, словно по волшебству, присох к небу, и выдавить получилось лишь мычание. По залу прошёлся тихий смешок и удивленный возглас. Меня приводил в восторг и недоумение тот факт, что Хилин и правда решился защищать нашу работу. Мало того, он прихватил с собой флешку и пару папок, в которых и находились наши доклады. По его версии.
Интересно, что же он написал?
Пять минут настройки огромного проектора, и Арс наконец с довольной ухмылкой посмотрел прямо на меня.
— Как вы распределили работу в команде? — решил загнать рокера в угол преподаватель.
— Большую часть письменной работы сделала Соня, я её доработал, добавил иллюстраций и сделал презентацию.
Макаров кивнул и уставился на экран. Следующие пять минут, пока Сеня в ускоренном режиме повествовал о славянах, в аудитории висела тишина. Даже я затаила дыхание.
Он сделал всё не просто хорошо, Арс перевыполнил свою задачу и превратил всё в самое настоящее выступление. Он, словно проповедник, вещал, призывал поискать самостоятельно больше информации и наставлял на путь истинный. Когда наконец он скромно улыбнулся и объявил об окончании, в зале раздались сначала редкие хлопки, а после и громкие овации.
— Ладно, прекратите, — прервал всех Глебушка, размахивая длинными руками, как лопастями. — Согласен, его есть за что похвалить. Как вас по фамилии? — заглянул в свой лист. — Хилин Арсений, точно, так вот вы с Софией Дроздовой отлично поработали. Она может рассчитывать на автомат. А вам я дам рекомендации, как и договаривались.
Сеня спрыгнул посреди сцены вниз, вбежал по лестнице на своё место и жарко заговорил:
— Я же обещал, что подготовлюсь. Так что с тебя обед, птенчик.
Старое прозвище больно резануло слух и оставило свежую рану на сердце. Тяжело сглотнула, пропустила Стасю к лестнице и принялась упорно смотреть на подругу, воинственно пытающуюся включить презентацию на большом экране.
— У нас очень мало времени, а людей много, — громогласно прокомментировал мужчина и с грустью посмотрела на Широких. — Попрошу всех готовиться заранее. Также доношу до всех ещё раз: на доклад у вас есть всего пять минут. И максимум пять на вопросы. Так что рассчитывайте свои силы и время.
Ребята стали выходить на сцену один за другим, словно на огромном конвейере. Большинство просто читали сжатую сводку по докладу и убегали прочь, но нашлись и бунтари. Тридцать девятая группа с Макаровым раньше не сталкивалась, поэтому все учащиеся долго мямлили и злили историка. В конце он не выдержал, поставил всем, кто заслужил, автоматы в зачетки и ведомости и отпустил. По его скромному мнению, остальные не должны были страдать из-за глупости одной группы.
— Ура, первый зачёт! — воскликнул кто-то из толпы, как только мы оказались в светлом коридоре. Раздался недружный смех, болтовня и шепот. Все решили пойти в
