и так, товарищ Гаврилов, - ответил командир шаттла. - Ничего нового, кроме незначащих деталей, язык нам не сообщит, а вот переполошить местную публику его изъятие вполне может. Вот только не хватало, чтобы кто-то отправился на поиски пропавшего и в силу этого не попал бы под действие парализатора.

- Тогда план такой, - подумал капитан Гаврилов, - сейчас мы на некотором отдалении от вражеского лагеря высаживаем бойцыц товарища Гуга с приказом занять позиции на возвышенностях по периметру и наблюдать за вражеским лагерем, потом доставляем сюда остальную часть его взвода, и перед самым рассветом - взвод лейтенанта Сердюка. В сумерках - удар парализатором, и сразу атака вражеского лагеря со всех сторон.

- А зачем так сложно? - спросил майор Агеев. - Первоначальный план предусматривал несколько иную диспозицию.

- Их там больше четырехсот рыл, - ответил ротный командир морской пехоты. - Чтобы, никого не убивая, удерживать в подчинении такую толпу перепуганного и сбитого с толку народа, в одном взводе просто не хватит людей. К тому же среди британцев немало женщин, и контролировать их все же удобнее девушкам, а не мужчинам.

- В таком случае согласен, - сказал Евгений Агеев. - Пусть будет так, товарищ капитан.

14 июля 3-го года Миссии. Воскресенье. Ранее утро. Место крушения парохода «Сити оф Глазго».

Беда к обитателям лагеря у места крушения «Сити оф Глазго» пришла в тот момент, когда никто из джентльменов ее не ждал. При первых проблесках рассвета в поголубевшем небе к югу от места крушения появился плоский обтекаемый силуэт, похожий на рыбу-ската, и затем на британский лагерь обрушилось бледно-голубое сияние расфокусированного парализующего излучения (еще одно отличие от первоначального плана). И поработители, и порабощенные должны видеть и осознавать все, что с ними происходит - это существенно упростит работу с ними на следующих этапах. И почти сразу же после удара на ближних подступах появилась цепь быстро шагающих вооруженных людей: половина в черной форме, половина в камуфлированной цвета хаки.

Джентльмены после воздействия парализатора и так были будто вареные и едва могли пошевелить рукой или ногой, но при виде незнакомцев угрожающей внешности у них и вовсе душа ушла в пятки, ведь люди в форме, неважно в какой - это всегда и везде представители Власти и Закона.

А солдаты неизвестной армии (по цвету мундиров и так понятно, что это не британцы и не американцы) уже подошли совсем близко. И вот в свете разгорающегося рассвета становятся видны их лица, покрытые диагональными черными полосами устрашающей раскраски - на них застыло выражение ненависти и отвращения. Можно было подумать, что сейчас эти люди видят перед собой самое отвратительное явление человеческой природы, какое только можно вообразить. Так смотрит воплощенная богиня Немезида6 перед тем, как нанести смертельный карающий удар.

Первым сломался Оуэн Холмс-младший. Он встал на колени и, не имея сил поднять руки, опустил их вдоль тела, раскрыв ладони, и при этом повторял: «Пощадите, ради Христа молю вас, пощадите! Я ни в чем не виноват!». И следом за ним также поступили и прочие джентльмены: они бормотали молитвы и просьбы о помиловании и косили взглядами то на приближающихся солдат, то на парящего в небе гигантского металлического «ската». Храбрые с безоружным и беззащитным простонародьем, перед лицом превосходящей вооруженной силы «люди высшего сорта» оказались дрожащими тварями, убоявшимися неизбежного возмездия.

Один только Майлз Смит - слуга и телохранитель мистера Питерсона, бывший ганфайтер на Диком Западе - невероятным напряжением воли привстал с лежанки на одно колено и попытался было потянуться за своими револьверами, но и его ладони бессильно соскользнули с рукоятей оружия. А спустя весьма короткое время к ублюдку подошли двое «черных» и, завернув назад его руки, связали их его собственным поясом от штанов. Впрочем, и с другими участниками хунты джентльменов солдаты неизвестной армии сделали то же самое. И на все это молча смотрели те пассажиры «Сити оф Глазго» третьего и второго классов, которых капитан Моррисон, Ли Кэмерон, Сэм Питерсон, Ноэль Морган и компания еще вчера объявили своими рабами. Эти люди еще не знали, радоваться им или ужасаться, ведь новые хозяева, явившие просто необъяснимую мощь, могли оказаться стократ хуже старых.

В общем, операция по захвату обошлась не только без стрельбы, но даже и без мордобоя, после чего настало время разбора полетов. Летающий «скат» опустился на землю, и оттуда вышли двое: капитан Гаврилов и переводчик Александр Шмидт. Советский командир обвел захваченный лагерь внимательным взглядом и четко, с расстановкой заговорил, откровенно копируя манеру поведения Сергея-младшего.

- Я, капитан Василий Гаврилов, - стал переводить его слова Александр Шмидт, - командир роты морской пехоты и полномочный представитель Верховного Совета Народной Республики Аквило-ния, объявляю бывшие власти этого временного британского поселения низложенными и арестованными по обвинениям в превышении и узурпации власти, порабощении, а также множественных бессудных убийствах. В ближайшее время состоятся следствие и суд, после которых все признанные виновными в означенных преступлениях будут приговорены к смертной казни через усекновение головы, ибо иных наказаний или помилования по этим статьям наш уголовный кодекс не предусматривает. Лица, признанные пособниками главных преступников, будут либо изгнаны голыми босыми в дикую местность, либо, если на то будет их желание, получат возможность пройти Путем Искупления - для того, чтобы в дальнейшей перспективе стать нашими полноправными согражданами, потому что мы не держим рабов и не убиваем тех, кого еще можно исправить. Тех из вас, кто окажется непричастен ни к каким преступлениям или вообще стал их жертвой, мы примем у себя в Аквилонии на правах кандидатов на гражданство. Дальнейшая их судьба будет зависеть только от их усердия, компетенции и талантов, ибо иного пути продвижения по социальной лестнице, кроме приложения личных общественно-полезных усилий, мы не признаем. Тех, кто не захочет принять эти условия, мы опять же отправим жить в дикую местность, ибо у нас не принято возиться с недоумками, не понимающими собственной пользы.

И бывшие господа из хунты джентльменов, и их слуги-пособники, и бывшие рабы слушали эту речь (точнее, ее английский перевод), не веря своим ушам. Для низвергнутых повелителей казалось невероятным, что их могут казнить в ближайшее время (то есть при самых минимальных процедурах) за преступления против свободы и жизни людей второго или даже третьего сорта. При этом их бывших жертв волновало совсем иное. Избавление