Шрифт:
Закладка:
Устименко был заведующим отделением коммерческого банка, он же ее и посадил. Поэтому Наташа не сдержалась, закричала: «Я не хочу, мама, быть им ничем обязанной!» — и в ответ услышала жалкое всхлипывание.
Она отключила телефон, чтобы следующим утром, на свежую голову, попытаться объяснить, что хотела бы заработать денег и вернуться домой независимой и свободной, но сдуру, в расстройстве, набрала номер Анюты. Та на радостях протараторила битых полчаса, обнулив счет ее мобильного и разрядив батарею.
Зато теперь у Наташи был точный адрес подружки и надежда. Осталось добраться до города, где она жила. Несмотря на все свои проблемы, Анюта сумела обойти все препятствия, зацепилась и, судя по ее словам, вполне успешно держалась на плаву…
Наташа окончила институт в двадцать два и сразу же нашла неплохую работу — тут пригодились знание компьютера на уровне куда более высоком, чем у рядового пользователя, и способность быстро анализировать текущие ситуации. К сожалению, в собственной ситуации она разобралась только тогда, когда уже было поздно.
В ее обязанности на первых порах входило консультирование клиентов по предлагаемым услугам, помощь в работе с системой электронной очереди и обучение «неграмотных» работе с устройствами для получения идентификаторов и паролей.
Банк назывался экспортно-импортным, но в их отделении львиную долю составляли операции с пенсионными счетами. Остальное с точки зрения руководства было как бы приятным, но необязательным дополнением. Поэтому ей постоянно приходилось возиться с ворчливыми, подозрительными, туго соображающими стариками и старухами, что с лихвой компенсировали зарплата, надбавки и еще кое-какие деньги, которые капали на ее карточный счет.
Все рухнуло в считанные дни, когда следственные органы ни с того ни с сего начали фронтальную проверку в отделении. В конце недели ее арестовали, но, допросив, выпустили под подписку. И только гораздо позже, уже в колонии, она окончательно разобралась во всем и поняла, как лихо ее «кинули».
На первом же допросе она порывалась все объяснить следователю, дохлому очкарику. Тот, казалось, слушал ее внимательно и с участием, однако когда он задал вопрос: «Но ведь и вы получали процент?» — Наташа замолчала. На эти деньги наконец-то одели и обули маму, а себе она купила замечательную сумку от «Малберри» — небольшую, элегантную и вместительную, из полированной кожи. О такой она давно мечтала. К тому же тетя Люся звала их в гости, в Хайфу. Однако поездку решили отложить до следующего лета, когда Наташа закрепится на работе, а пока латали дыры в хозяйстве.
К следующей встрече со следователем Наташа усердно готовилась, решив стоять на своем — ведь она полностью доверяла своему начальству. Но тут возник адвокат, нанятый банком к предстоящему процессу, и все пошло по другому сценарию. Этот господин нисколько не скрывал, зачем Устименко послал его к ней. И доводы у него были непробиваемые. «Вас, девочка моя, никто не посчитает злодеем, — адвокат протянул ей стерильно чистый носовой платок, чтобы она вытерла мокрые глаза. — У судей тоже есть дети и внуки. Молодость часто ошибается, за это сурово не карают. Получите от силы три-четыре года…»
Наташа оцепенела и с ужасом уставилась в его непроницаемые глаза: «Но я же… ни о чем таком не подозревала…» Адвокат ее перебил, скупо улыбнувшись: «Голубушка! Вам и не полагалось подозревать. А теперь прекратите разводить сырость и выслушайте меня внимательно…»
Ей было предложено не открывать рта и во всем соглашаться со старшим следователем по экономическим преступлениям Михаилом Олеговичем Фроловым. Фролов этот не зверь, наоборот — человек с образованием, неглупый и не жадный. Смягчающие обстоятельства найдутся. Суд придется пережить, но адвокат постарается добиться, чтобы заседание прошло в закрытом режиме. Особого позора не будет. Наташа выйдет на свободу года через два — это максимум. О ее матери позаботятся.
«Я внятно излагаю? — Холодноватые глаза адвоката излучали уверенность. — Ведь вы не станете осложнять себе жизнь бессмысленным упрямством, Наталья Дмитриевна, не так ли?»
Она все поняла, но все-таки спросила: «Почему я должна вам верить?» — «А вам ничего другого и не остается, — ответил он, пожимая плечами. — Иначе придется терпеть гораздо дольше…»
Она смирилась, приняла условия, однако подписать какие-то бумаги, которые в ту, самую первую, встречу подсовывал адвокат, — наотрез отказалась, чем даже вызвала его уважение. Когда все закончилось, она постаралась забыть их имена, лица и даже ту тихую улочку в центре, где находилось отделение банка и куда она с таким подъемом спешила каждое утро…
Поразительно, ведь она в свои двадцать пять была еще девственницей.
Это пришло ей в голову, когда Валентин, совершенно не заметив, что его гостья всю ночь ни на секунду не сомкнула глаз, около семи утра, позевывая, выбрался из постели и направился в туалет. Наташа осталась лежать, отвернувшись к стене.
Не то чтобы на нее не обращали внимания мужчины. Просто не складывалось. Наташа считалась «привлекательной» — высокая, с узкими бедрами, длинноногая, тонкокостная шатенка с глазами цвета недозрелых каштанов — что-то желто-зелено-карее, меняющее цвет в зависимости от настроений, которым она обычно старалась не поддаваться. Она не любила длинных волос, они ей мешали, но так коротко, под машинку, стала стричься только в колонии.
Первый ее парень, однокурсник, очень нравился маме, во второго — случайного попутчика в маршрутке — она влюбилась с той минуты, когда он с ней заговорил. Но этот симпатичный и смешливый художник совершил роковую ошибку — после первых же поцелуев повел ее знакомиться с родителями. Там Наташа мгновенно поняла, что его мать никогда не допустит, чтобы она вошла в их дом в качестве жены сына.
Они с Гришей встречалась еще примерно месяц — Наташа позировала ему в мастерской приятеля, а потом, пройдя все возможные этапы сексуальных переживаний, предшествующих взаимному обладанию, внезапно исчезла. Что называется — обрубила концы. Григорий отчаянно хотел с ней переспать, но она отказала — не стоило усложнять жизнь ни ему, ни себе.
Третий — и последний по счету — кавалер появился почти сразу, как только Наташа вошла в круг новых служебных обязанностей.
