Про свои «выдающиеся» заслуги в прошлом я утаил как при поступлении на новую работу (мастера ФСБшники постарались), так и при знакомстве с новым коллективом. Все поверили в «правдивую» историю о том, что я пять лет до этого исправно трудился на мебельном производстве, но когда оно пришло в упадок, решил искать хлеб насущный в торговле.

— Но… почему ты терпишь такого?

В непонимании, я ощупал горящую, начавшую краснеть, щеку.

— Какого такого? Ты его не знаешь. Мне некогда искать и выбирать. Работа отнимает все. Скоро сорок, а ни семьи, ни детей. Отец может скоро умереть не дождавшись внуков, а говоришь… Это ты прохлаждался, отдыхая на нарах, а я вкалывала в поте лица, чтобы выбиться в люди, в творящемся здесь аду. Уходи!

— Но позволь хотя бы…

— Нет, — повысила она голос, — пошел вон из моей квартиры, живо! Забудь сюда дорогу ради нашей прошлой дружбы! Оставь меня в покое!

Девушка открыла дверь и указала пальцем в том направлении, куда следовало мне двигаться. У меня не нашлось чем возразить ей и пришлось подчиниться. Еще раз взглянув в ее грустные, начавшие плакать, глаза, я развернулся и только когда услышал звук закрывающего дверь замка, медленно стал спускаться вниз.

Что-то внутри говорило вернуться обратно и помочь, но совершенно иная сила заставляла продолжить движение не оборачиваясь и не вспоминая прошедший разговор.

Внизу, на самой нижней площадке стали слышны подвыпившие голоса. Я замедлил ход. Слух всегда был моим преимуществом. После того, как в учебке, на занятиях я пропустил удар в лицо и мне искривили носовую перегородку, обаяние пропало. Зато слух обострился и часто слышалось, что происходит у соседа снизу или какие разборки жена устраивает своему мужу на верхнем этаже.

Говоривших оказалось трое. Один, похоже главарь шайки, курил сигарету. Двое других потягивали пиво из металлической банки и внимательно слушали своего товарища.

— Так вот сегодня у меня с ней все и случится. Зуб даю — все будет. Только из «ТЦ» вернулся. В «клубничке» понахапал всякого барахла для предстоящей ночи.

— Будешь с ней делать все то, что задумал?

Голос дружка был хриплым и масляным, можно сказать насмехающимся.

— Ты смотри пари не профукай, а то будешь нам сартиры драить как договаривались.

Второй приятель показался пофигистом, но знающим человеком в различных видах спора. Послышалось, как он много отхлебнул из своей банки и, удовлетворенно крякнув, выдохнул.

— Не переживай, все на мази! — хлопнул по плечу самый говорливый. — Эта дурочка и не заметила, как спустила на мои прибамбасы всю зарплату. Признаюсь, уламывал я ее долго. Сколько потребовалось времени, чтобы ее заарканить?

— Год.

— Вот видите, как все оказалось сложно, так что не торопите меня в последнюю ночь. Она еще пожалеет, что связалась со мной, да поздно. Я заставлю кричать ее на весь подъезд, что потом стыдно будет встречаться взглядом с соседями. Девственница, блин, недотрога!

— Как с доказательством?

— Да будет все, не переживай! На телефоне полная зарядка. До самого утра все засниму. Могу даже онлайн-видеосвязь устроить, чтобы поддержали меня. Можете тогда кулачком поработать! Знатное у нее тело.

— Нет, свое извращенство оставь при себе. Мы поверим видео.

— Тогда завтра готовьте десять штук, как договаривались, по пять с носа и не рублем меньше. Знаю я вас, пройдохи жадные.

Говоривший загоготал и выпустил в потолок кольцо дыма.

Мне все стало ясно и до обидного больно за выбор девушки. Уж кого-кого, а этого гниду нельзя было подпускать к себе и на пушечный выстрел.

Медленно спустившись по ступеням, я остановился напротив курящего и с презрением осмотрел его с ног до головы.

Это оказался долговязый, бритоголовый парень, с татухами на руках и с серьгой в ухе. Его лысые друганы отличались лишь крепким телосложением культуристов из тренажерного зала и тупым взглядом быков-осеменителей.

— Дрищь, тебе что надо?

«Это под мои-то сто килограмм».

Самым смелым оказался один из выпивающих. Оно и понятно, недюжая сила давала ему преимущества и он явно пользовался ей не в одной ситуации.

— Если не оставишь в покое Карину, — игнорируя слова лысого, напрямую обратился к курильщику, — я твой язык тебе же в задницу запихну!

Такого хамства никто не ожидал. Бритоголовый поперхнулся дымом и на время выбыл из игры.

— Ты что, страх потерял? Так мы сейчас научим, как со старшими разговаривать.

Удар лысого ушел в пустоту. Я легко уклонился, сбросил на пол сумку и ударом в живот согнул того пополам. Его товарищу, или, можно сказать, брату по тренажерному залу, я хуком с разворота угодил ему в лицо. Раздался отчетливый звук вышедший из своего места нижней подвижной челюсти и тот, завывая и хватаясь за травмированное место, полетел на плиточный пол.

— Мразь, ты на кого напал?

Лысый начал входить в кураж и принял бойцовскую стойку. Но то ли опыта было мало, толи борьба не была его сильной стороной, но опрокинул я его к другу значительно быстро. Кулак чувствительно заныл, а изо рта лысого струйкой потекла кровь. «Нокаут!» — констатировал я мысленно, глядя на поверженного противника.

— А теперь слушай ты, гнида озабоченная…

Изо рта курильщика выпала недокуренная сигарета, он весь съежился и больше не казался таким бравым задирой — покорителем женских сердец.

— … без всяких свидетелей и лишних ушей! Если я хоть когда-нибудь узнаю о том, что твои грязные пальцы прикасались к Карине, их наглядная кара, — указал я на лежащих, — покажется тебе самым безобидным действием. Врачи замучаются тебя зашивать, ну а хирурги удивятся как кости могут находиться в теле по отдельности. Все уяснил, друг?

Мужчина судорожно сглотнул и поспешно закивал головой.

— Вопросы есть?

— Третьим будешь? — послышалось из-за спины.

Медленно обернувшись, я увидел на лестничной площадке того самого Григория, который несколькими часами раньше выходил на улицу справлять малую нужду. Видимо опомнились, что потеряли одного из собутыльников и пошли искать нового.

— Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз. Значит вопросов нет?

— Не-ет… — прошептал враз охрипшим голосом ловелас и вжался в стену, намереваясь, похоже, слиться с ней воедино.

— Вот и чудненько. Завтра проверю!

Похлопав его по плечу и отсалютовав дяде Грише, я вышел из подъезда.

Настроение заметно улучшилось. Даже хмурому ночному небу и проезжающей вдалеке патрульной машине не удалось его омрачить. Проследив взглядом пролетающий мимо дрон, я одел маску и направился ко входу в подвал «Магнитки». Дядя Саша, бесспорно, хороший человек и всегда поддержит в трудную минуту, но идти сейчас к нему не хотелось. Смущало дальнее расстояние и возможность наткнуться на патруль или