— Да нет. Просто так спросил.

Минут через десять прибыли на место. Напоили коней. Николай Иванович показал нам, как следует спутывать их. Разбрелись кони на лужайке у реки. Николай Иванович стал готовить костер. Мы за хворостом сбегали. В небе стали появляться редкие звездочки. Запылал костер. Вот представь, Иван, что у костра лежат два рюкзака с провиантом. В одном — шоколадные конфеты, трюфели, бутерброды, пирожные тоже на выбор. Десертные ложечки позванивают в фарфоровых чашках для кофе, там же лежит белоснежная скатерть. Это все в первом рюкзаке. А во втором рюкзаке — чайный сервиз из одного граненого стакана, алюминиевой кружки и эмалированной крышки от чайника. Рядом с рюкзаком стоял бы трехлитровый бидон с квасом. Зеленый лук и огурцы лежали завернутые в газету. Сырой картошки было килограмма четыре, и целая матрешка соли, да еще три вяленые воблы. Какой бы ты рюкзак выбрал, первый или второй?

Догадываюсь, что ты ответишь: «Зачем мне трюфели, когда в алюминиевой кружке звезды отражаются? А воблу есть, да запивать ее квасом, да обжигаться печеной картошкой плохо, что ли? И не нужна в ночном белая скатерть. Лучше пусть будет черная скатерть, украшенная звездами, над головой». И это правильно.

Только первого рюкзака у нас не было и в помине. Был только тот, в котором лук, да вобла, да каравай хлеба, да матрешка с солью. Первый рюкзак я приплел сюда для сравнения. В общем, с картошкой мы расправились быстро и до утра чумазыми сидели. А утро незаметно появилось. Ночи летние на Украине тихие, короткие и пугливые: заметит ночь, что зорька утренняя к горизонту подкрадывается, вильнет черным шлейфом, и все — только ее и видели.

До самого рассвета Николай Иванович рассказывал нам разные истории про войну, про друзей своих, живых и погибших. А перед рассветом Вилен, лежа на спине, уставившись в звездное небо, вдруг тихо прошептал: «Звезды, сколько же вас? Кто ваш хозяин? Кому вы принадлежите?..» Наверное, в ответ на его вопросы Николай Иванович стал рассказывать сказку.

Я перескажу вам ее как смогу.

— Жил, и сейчас живет, и жить будет вечно сказочный волшебник великан-великанище. А зовут его Селеном, а величают Бесконечновичем. Велик он был бескрайне. Когда ложился отдыхать, под голову себе клал миллиарды звезд. Есть у Селена красавица дочь, одна-единственная, по имени Вселена. Селен не чаял в ней души. Косы Вселены были длинней, чем сотни млечных путей. Глаза Вселены ночью бывают черными, как угли, а днем — голубыми, как чистое небо.

Селен был добр к своей дочери, но строг.

Давно-давно, по нашему земному времени миллиарды лет прошли, как подарил он дочери небольшую шкатулочку с драгоценностями. Поместились в ней 100 галактик, весь Млечный Путь, ну и еще несколько триллионов звездочек, больших и малых.

— Развлекайся, — сказал Селен, передавая шкатулку. — Это все твое.

Среди удивительных сокровищ, оказавшихся в шкатулке, больше всех понравилась Вселене небольшая звезда — жемчужина с голубым ореолом. Звезда была удивительной красоты. Вселена больше всех уделяла внимания этой звезде с голубым ореолом…

Я слушал сказку Николая Ивановича и представлялось мне все как на картине: и сказочный Селен Бесконечнович, и его красавица дочь с косами необыкновенной длины, и шкатулка, полная чудес — сверкающих звезд и созвездий. Вот только жаль, что все это было лишь в сказке, придуманной Николаем Ивановичем. Ведь в сказке можно умчаться в самое далекое неведомое, где никто и никогда не был.

Слово в слово я не смогу вам все пересказать, но постараюсь.

…Как-то Вселена захотела вынуть из шкатулки самую красивую звездочку, чтобы разглядеть ее получше. Селен угадал ее намерение и удержал за руку.

— Не смей, — сказал он. — Эти драгоценности слишком хрупкие, и лежат они в строгом порядке. На них следует только смотреть.

Вселена не стала брать звездочку в руки. Она знала, что отец всегда говорит правду.

— А как мы назовем эту красавицу? Я вижу на ней реки, океаны, озера, вижу горы необыкновенной красоты.

— Назовем ее Землей, а тех, кто на Земле, — людьми, — сказал Селен. — Более красивых слов я не могу придумать.

— Ты — Земля! — воскликнула Вселена. — Горам твоим седым — желаю вечно сверкать! Морям твоим желаю вечно голубой чистоты. Рекам — полноводья! Полям — изобилия! А всему живому, населяющему тебя, — желаю добра и счастья! Отец, я вижу, как люди на Земле ухитряются приблизить к себе целые созвездия и галактики. Они разглядывают их с большим вниманием. Там, на Земле, каждую секунду совершаются чудеса! Как быстро мчится время!.. Я вижу человека, преодолевшего притяжение Земли… У него добрые и смелые глаза. А улыбка его такая, словно у него полные карманы звезд. Спасибо тебе, отец, за подарок! Я по ночам буду для них украшать небо фейерверками, чтобы земляне видели их и восторгались. Я буду кидать для них хвостатые кометы, причудливые метеориты. Пусть они ловят моих жар-птиц, и пусть исполняются все их добрые пожелания.

— Дитя, — сказал Селен, — я заметил, что ты порою слишком увлекаешься разноцветными фейерверками. Бросаешь их в ночное небо. Твои «светлячки» способны испепелить целые миры. С огнем нельзя шутить. Это опасно и для твоих друзей-землян, которых ты полюбила. — Селен замолчал и тут же начал передвигать в бесконечности миллиарды звезд, передвигать в строгом порядке.

— Отдохни, отец, — сказала Вселена.

— Нет. Мне отдыхать нельзя. Ведь стоит мне прозевать долю земной секунды, все может кончиться катастрофой. — Селен Бесконечнович обвел вокруг себя рукой.

— В просторах вселенной не должно быть хаоса; Я слежу за этим не смыкая глаз. Вычерчиваю параметры, параболы, траектории движения звезд. Я вывожу их на орбиты в строгом порядке. Это помогает землянам делать точные расчеты полетов и следить за течением времени.

— Смотри, отец! — воскликнула Вселена. — Прошло всего одно мгновение во вселенной, а земляне уже прогуливаются между звезд! Миллионы километров пролететь для них уже не составляет никакого труда. Люди делают первые шаги от звезды к звезде!

Вот и вся сказка, которую мы услышали в ночном от Николая Ивановича.

Лежа у костра, мы смотрели в звездное небо, а в нем пролетали кометы с огромными хвостами, прочерчивая небо в разных направлениях. Я подумал: «Не для нас ли Вселена устраивает этот ночной фейерверк? Конечно, для нас. Для тех, кто не спит, для тех, кто в ночном».

Слышался колокольчик, побрякивавший на шее жеребенка. Слышалось журчание реки на перекатах. Дело близилось к рассвету. Николай Иванович разгребал хворостиной золу почти догоревшего костра.

Тихо подобралась зорька. Просыпались птицы. В эту