Какое-то время держать в своих руках баланс держав в их непрерывной упорной борьбе, которая в результате закрепила первенство России среди «северных держав»; потерять из-за ничтожного случая возможность занять место в ряду великих людей в истории; остаться в памяти потомков только в качестве героя романтической поэмы; стать главным персонажем популярной оперы — такова была странная судьба казачьего гетмана Мазепы!

Крушение надежд на создание великой империи, которая, по замыслу Швеции, должна была охватить кольцом всю Балтику, было настолько полным, что Карл XII, которого Вольтер назвал величайшим военным гением своего времени, теперь представляется лишь бледной тенью, легендарной фигурой, по сравнению с Петром I Великим, его могучим соперником, над которым он почти одержал победу. Ни одно из противостояний XVIII в. не привело к более грандиозным результатам, чем кампания, завершившаяся Полтавской битвой[68].

С точки зрения современных событий важно учесть ту роль, которую сыграли казаки Украины в тот решающий для мировой истории момент. Почти никаких сомнений нет в том, что если бы объединенные силы вольных казаков и украинских крестьян-землевладельцев выступили на стороне Карла XII, а не своего угнетателя-царя, то в степях юга России возникло бы великое украинское государство, для которого Великая Русь с ее менее плодородными землями и лесами на севере могла бы превратиться в послушного вассала[69]. Ведь, несмотря на свою относительную малочисленность, воинственная каста казаков обладала не только военной подготовкой и инициативностью, но и огромным чувством сплоченности и товарищества в бою, чего во многих отношениях не хватало мужикам, составлявшим большую часть армии Петра[70]. Если бы Мазепа, помимо своих военных талантов, был бы еще и рожден казаком, а не принадлежал к ненавистным украинцам полякам[71], ему бы могло удаться объединение ставшего для него своим народа в тот самый важный момент своей жизни, перед лицом войск Петра I, управляемых и вымуштрованных немцами[72]. Афоризм Наполеона о том, что России было суждено стать либо казачьей, либо немецкой[73], представляется все более правдоподобным в свете событий, которыми сопровождалось вторжение Карла XII. В самом деле, французский император, усердный ученик и пламенный почитатель стратегии «короля-безумца», возможно, строил свое заявление на основе собственной оценки тех почти забытых, но судьбоносных событий, которые мы сейчас вкратце рассмотрим.

Историки того времени (в том числе и Вольтер, который, однако, в вопросах истории почти не демонстрирует тот свойственный ему скептицизм, что снискал ему авторитет в диспутах по религиозным вопросам) в один голос повторяют романтический эпизод, когда юный Мазепа превратился из блестящего польского придворного в вождя суровых казачьих отрядов Украины.

Их ссылки в основном перекликаются с теми обстоятельствами, что описаны Байроном в его знаменитой поэме. Мазепа по рождению принадлежал к богатому дворянскому роду из Подолья. Благодаря своим личностным качествам и образованию, которое как минимум в сравнении отличало его от сверстников, он получил должность «знатного человека на службе» в доме одного из богатых представителей польской знати. Молодая супруга того знатного человека как-то слишком явно продемонстрировала свое восхищение качествами Мазепы, и взбешенный муж постарался, чтобы Мазепа оказался как можно дальше от своей возлюбленной. Юноша, связанный, раздетый и беззащитный, на спине необъезженного жеребца, пущенного в чистое поле, вместо того чтобы стать добычей рыскающих по степи волков, был вынесен животным к конному табуну, который принадлежал ставшей лагерем казачьей бродячей ватаге. Присоединившись к той компании, юноша вскоре стал членом отряда, а еще через несколько месяцев, благодаря образованности и личной храбрости, занял пост адъютанта при гетмане[74].

С этого момента легенды, окружавшие происхождение Мазепы, среди казаков приобретают более реалистичные очертания. Через несколько лет[75] мы видим этого человека уже гетманом, под руководством которого было проведено совместно с русскими несколько походов против крымских татар. Эти бои способствовали укреплению авторитета Мазепы не только как хорошего командира в пограничных войнах, но и как надежного проводника русской политики.

Во время первой осады крепости Азов Петр I Великий впервые на основе личных наблюдений смог оценить силу, выносливость и военное умение своих новых подданных казаков. Когда в 1695 г. русские войска в ходе первого Азовского похода под этой сильной крепостью встретились с серьезными испытаниями (два штурма были неудачными), Мазепа тем не менее во время похода успел проявить свои умения. Для обеспечения успеха второго Азовского похода было решено построить достаточное количество кораблей.

В верхнем течении реки Дон, на верфях Воронежа, царь сразу же начал строить свою флотилию, состоявшую из 2 линейных кораблей, 23 галер, 4 брандеров и большого количества транспортных судов.

Огромное количество стругов, барок и других небольших судов говорит о том, что роль казаков, в том числе запорожцев, в первой русской военно-морской операции была значительной. Полагаясь на свои умения и тактику, выработанную в многочисленных рейдах против турок в Черном море, казаки в мае 1696 г. начали внезапную атаку на турецкий флот. На длинных лодках, похожих на те, что использовались запорожцами, а также на галерах они без колебаний атаковали большие турецкие галеры и другие суда, обеспечивавшие коммуникации, посредством которых осажденная крепость получала продовольствие из турецких владений в Анатолии (Малой Азии) и Константинополя.

Позже совместными усилиями армии и флота 19 (29) июля 1696 г. Азов был взят. В обстановке настоящего боевого товарищества завязались долгие дружеские отношения между царем и Мазепой.

В 1698 г. Петр провел показательную массовую казнь взбунтовавшихся стрельцов, привилегированной, но плохо управляемой части своей армии, доставшейся ему от старых времен. Это было воздаянием и актом устрашения за бунт, который стрельцы совершили во время знаменитой европейской поездки царя[76]. После этого события еще более возросла роль казаков как пограничного войска России. В то же время к ним бежало большое количество стрельцов, спасавшихся от репрессий Петра.

После победы в 1696 г. под Азовом и выхода к Азовскому морю военные амбиции царя Петра еще более усилились. Как раз в это время в Швеции умер король Карл XI, и на трон в 1697 г. взошел его сын Карл XII, которому было всего 15 лет. В том, что на шведском престоле оказался столь молодой юноша, и русский царь, и польский король с 1697 г. Август II Сильный (он же курфюрст Саксонии с 1694 г. Фридрих-Август I), а также короли Дании (Кристиан V, умерший в 1699 г., и Фредерик IV, правивший в 1699–1730 гг.) увидели шанс избавиться от соперника, устремления которого не давали им воплотить в жизнь свои собственные планы. Географическое положение Швеции и достаточно умная внутренняя политика, позволившая развить производство и создать мощную армию и флот, долгое время