Шрифт:
Закладка:
Идём за ней по коридору. Кругом стерильная чистота, глянцевые стены, почти зеркальный от чистоты пол.
Девушка останавливается у кабинета.
– Пожалуйста, проходите, Ксения Игоревна уже ждёт вас.
Она открывает дверь, приглашая меня войти.
– Здравствуйте, – говорю я, входя в кабинет.
Охранник входит следом за мной.
За столом сидит пожилая женщина – врач. Она поверх очков смотрит сначала на меня, потом на охранника.
– Вы муж? – спрашивает она.
Охранник молча качает головой, проходит по кабинету, внимательно его осматривает. Бросает взгляд на решетки на окнах и также молча выходит.
Ясно. Проверил, смогу ли я отсюда убежать.
– Садитесь, – врач приглашает меня на стул рядом со столом.
Я сажусь, зажав ладони между коленок. Редко когда я посещала гинеколога. Не было необходимости. Лёгкий мандраж в коленях выдаёт волнение.
– Меня зовут Ксения Игоревна. А тебя? – спрашивает врач.
– Лея, – отвечаю я.
– Хорошо, Лея. Егор Валерьевич сказал, что ты будешь наблюдаться у меня. Есть у тебя какие-то жалобы? Вопросы?
У меня одна жалоба – меня лишили свободы.
И один вопрос – когда меня отпустят домой?
Но врач мне в этом не поможет. Поэтому я просто качаю головой.
– Не надо стесняться, – мягко говорит Ксения Игоревна. – Садись на кресло.
Я кое-как вскарабкиваюсь и закрываю глаза.
От прикосновения незнакомых рук вздрагиваю.
– Расслабься, – мягко говорит врач.
Процедура не занимает много времени. Дискомфорта я почти не ощущаю.
– Все, – наконец, слышу голос Ксении Игоревны, – можешь слезать и одеваться.
Пока я проделываю это, она снимает перчатки и садится за стол. Что-то вносит в компьютер.
Я опять сажусь на стул рядом с ней. Жду, пока она закончит.
– Ну что, – она поворачивается ко мне, – что будем делать?
– Мне бы таблетки, – я вспоминаю о цели своего визита.
– Какие? – удивленно смотрит врач.
– От беременности. Не знаю, как они точно называются.
Мне не нравится взгляд врача. Она долго смотрит на меня, а потом выдает:
– Ты беременна, Лея. О каких таблетках может идти речь?
И я чувствую, что мне не хватает кислорода. Начинаю задыхаться. Пытаюсь набрать ртом воздух. Пытаюсь возразить. Сказать, что этого не может быть. И не могу.
Просто закрываю лицо руками и начинаю дрожать от набегающих слез.
Ксения Игоревна встает, приносит мне стакан воды.
– Выпей.
Беру стакан, глотаю воду, пытаюсь успокоиться. Не получается. Эта новость полностью выбивает из колеи. Нет. Этого не может быть. Не могу осознать это до конца.
– Вы уверены? – спрашиваю я с надеждой.
Врач смотрит поверх очков.
– Лея, я тридцать лет говорю это женщинам. Ты беременна. Срок небольшой. Но это сто процентов.
Я тяжело выдыхаю и опускаю голову. Это конец. Конец учебе. Конец беззаботной юности. Конец всем моим планам.
– Громов знает? – вдруг спрашивает врач.
Я мотаю головой.
– Это его ребенок?
Я киваю.
– Ясно, – произносит она. – Я должна сообщить ему.
– Нет! – вскрикиваю я.
Ксения Игоревна удивленно смотрит на меня.
Я буквально стекаю со стула на пол и встаю перед ней на колени.
– Умоляю вас, – шепчу я, – не говорите ему. Он не хочет ребенка. Он заставит меня сделать аборт. А я не могу.
Врач вздыхает и отворачивается. Встает, подходит к окну.
– Что же вы, девки, глупые какие? Неужели нормальных мужиков нет? – жестко произносит она. – Сначала, девок своего сына водил на аборты, но и сам, смотрю, не далеко ушел. Зачем ты с ним связалась? Я же вижу, ты не шалава.
Я потупилась, смотрю в пол. Что я ей скажу?
Врач возвращается за стол, садится.
– Я должна ему сказать. Иначе я лишусь места.
– Пожалуйста, – слезы катятся у меня по щекам. – Я не хочу аборт. Я скоро уйду от него. Он ничего не узнает.
После всех дел я снова поехал к Дане.
Что-то беспокоило, но я не мог понять что. Вроде всё как обычно, но ведёт он как-то себя странно, слишком покладист и тих, как будто провинился.
Знаю я его эти добрые глазки. Он так смотрит, как и его мать смотрела, когда что-то было не так.
Меня явно не ждали, квартира в погроме, после вечеринки.
– Праздновал приезд? – окинул я быстрым взглядом и брезгливо поморщился, когда увидел на полу презерватив.
– Ну а чё? – Даня пошел в уборную, почесывая задницу.
Через пару секунд зажурчало.
– Ты хоть бы девок заставлял тут убираться.
– Не начинай. Сегодня придёт домработница и всё уберёт.
– А кто бабки платит за твоих домработниц, – выкрикнул я из кухни-студии.
Пооткрывал ящики, заглянул в мусорное ведро.
Главное чтобы не было пакетиков и бумажечек. Не хочется иметь дело с полицией. Как в прошлый раз. Пришлось вытягивать Данила после вечеринки, на которую кто-то принёс таблетки.
Данил зашел с одним закрытым глазом.
– Ты чё так рано? Случилось чё?
– Да нет, пока не случилось, но может случиться, если ты не перестанешь устраивать эти пьяные дебоши.
– Ой, ну ладно, пап, и так голова раскалывается, ты ещё.
– Ты же говорил, что через две недели приедешь? – начал я издалека.
Даня как-то сразу напрягся. Так я и думал – проблемы в универе.
– Так это, раньше немного отпустили.
– А если я позвоню кое-кому, узнаю.
Он выдохнул, в безразличной позе откинулся на диване и посмотрел на меня с вызовом.
– Короче, – я ушел из универа, не хочу больше учиться.
–Ты охренел или что? – выпучил я глаза.
– А что, не хочу и всё. Задолбался. Буду работать. У тебя ведь на фирме для меня найдётся вакансия? – нагло так усмехнулся он.
Я встал, упёр руки в стол. Он, конечно, мой единственный сын, но иногда так меня бесит, что просто вот очень сильно.
– Думаешь, тебя с твоими тупыми мозгами, я возьму к себе на фирму? Ошибаешься. Даже не надейся.
