— Дак коли его в младые его годы вурдалак мучил, то и он стал вурдалаком. Сие всем ведомо, барин!

— Степан Андреевич! — вмешался Тарле. — Этак мы до вечера будем его мыратить! Надобно по-настоящему все делать!

— Как по-настоящему?

— Да как подьячий говорит. С такой пытки разве чего сей мужик скажет?

Волков кивнул Зубило. Тот ухмыльнулся и взялся за дело как следует. Тело снова натянулись, и палач стеганул кнутом по спине. Кожа лопнула, и Иван заорал от боли.

Зубило приказал бить еще. И от третьего удара Иван сник. Его окатили холодной водой из ведра.

— Ты, мил человек, — тихо прошептал Зубило на ухо Ивану, — начинай правду сказывать его благородию. Палач-то покуда лишь гладил тебя. Не доводи до греха. Сказывай все как есть.

Иван заговорил:

— Не вели пытать, барин!

— Тогда говори все как есть! Мне правду знать надобно!

— А чего говорить то? — спросил мужик.

— Правду молви! — приказал Волков.

Зубило стал нашептывать:

— Вишь барин осерчал? Сие чиновник сыскного приказа. Говори, как тело холопа продали.

Иван молчал. Снова заскрипели блоки и засвистел кнут. Мужик заорал.

— Скажу! — заорал он. — Все скажу!

Волков подал знак Зубило. Подручные палача ослабили веревки.

— Мы не хоронили Тишку-то! — выпалил Иван.

— Не хоронили?

— Нет! Собирался я приказ барина моего исправно выполнить. Собирался. Но упросили меня не делать того самому. Явился человек один и сказал, что де сам Тишку похоронит.

— Что за человек? — спросил Волков.

— Дак кто его знает, барин? Подошел вечером накануне того дня как мы Тишку хоронить должны и сказал, что де сам все обладит. А нам дал по полтине на каждого, и мы в кабаке сидели.

— Но зачем он сделал сие?

— Дак, сказывал он, что де знает, как вурдалаков хоронить! А нам оно и лучше. Зачем нам сие? Мы все сделали, как он сказал. Утром он показал мне могилу Тишки, и я про все барину сказал, что де похоронили холопа честь по чести. Более ничего не ведаю, барин.

— А как выглядел тот человек?

— Который денег нам дал?

— Да.

— Дак мужик в армяке с бородой. Сказал, что от большого барина он пришел. Заплатил, и мы дело сладили.

— Стало быть, барин твой, князь Кантемир интересовался, где могила Тишки?

— Так, барин.

— А зачем ему сие? — спросил Волков.

— Дак много болтали про Тишку сего. Для порядку знать надобно.

«Возможно, — подумал Степан, — так оно и есть. Нам с Тарле могилу князь Кантемир показал. И сказал, что холопы ему сие место указали».

Волков обернулся к Тарле:

— Все ли записал, Иван Карлович?

— Все, Степан Андреевич!

Далее к розыску притянули крестьян Сильвестра да Архипа и они под пыткой показали тоже, что и Иван…

***

Степан Андреевич Волков отпустил Ивана Тарле в канцелярию сыскного ведомства, а сам поднялся к дьяку Гусеву. Он все ему рассказал.

— Вот так Ларион Данилович!

— Дело темное, Степан! И ничего путного тебе допрос не дал!

— Как не дал, Ларион Данилович?

— А что ты узнал? Что не хоронили они Тишку? И что с того? Кто заплатил холопам за сие? И ради чего все затеяли? На сии вопросы ответов не имеешь!

— Но они дали приметы того человечка.

— Приметы! — хохотнул Гусев. — Лицо круглое. Борода черная. Нос большой мясистый. Хороши приметы. В кабаках таких можно с полсотни насобирать. А времени у тебя мало! Тот, кто затеял сие, ждать не станет!

— Тогда скажи, Ларион Данилович, что сам думаешь?

— Под Кантемра некто копает! Не думал про сие, Степан Андреевич?

— Думаешь дело с вурдалаком затеяли нарочно, дабы тень на князя кинуть?

— Все на сие указует, Степан. Сам подумай, знал некто, что императрица наша до слухов охоча. И слух ей про вурдалака и подкинул. И знал, сей некто, что императрица станет гневаться на Кантемира.

— Да кто такой Кантемир, Ларион Данилович?

— Не самый последний человек на Москве, Степан Андреевич.

— Он хоть и князь, но персона не шибко великая. При дворе нынешнем нет у него положения. Вот сестрица его Мария при императоре Петре Алексеевиче вес имела. Но более нет Петра! Кому копать под них?

— Дак Кантемир жениться желает. Не слыхал?

— Слыхал, и что с того?

— А кто невеста его?

— Вроде болтают, что это княжна Варвара Черкасская.

— Вот! А князинька Черкасский Алексей то Михайлович первый богач! Сорок тысяч душ крепостных! Сорок тысяч! Соляные варницы, да промыслы рыбные ему сотни тысяч рублей приносят! Да и по должности персона большая. Генерал-губернатор Сибирский. Не нам с тобой чета.

Степан задумался. А ведь и верно говорит Гусев. Кантемир Антиох частый гость в доме Черкасского на Тверской. А в том доме собирались сановники, дипломаты иностранные, частные гости из Вены, Лондона, Парижа.

— Думаешь, Ларион Данилович, в этом все дело?

— Дак кто знает, Степан Андреевич? Но проверить сие надобно.

— Но как мне в дом Черкасского попасть? Просто так туда не сунешься.

— Сие верно. Допросить его никто не даст. Разве что повеление будет у тебя именное от величества императорского.

— Дак я к Бирену зван, Ларион Данилович! Может он поспособствует?

— Бирен? Ежели, ему сие выгодно, то поспособствует. А ежели нет?

— Да он мне и поручил следствие.

— И что с того?

— Дак Бирену и нужен результат, Ларион Данилович. Ему слухи на Москве не надобны.

— А ежели наоборот, Степан Андреевич? Ежели сие самому Бирену и надобно. Он ведь немец, а не русский.

— И в чем выгода его?

— Дак кто знает, Степан Андреевич? Но ежели человек за этим делом стоит, то сие человек большой! Такой и подьячего мог подкупить и палачей.

— Подьячего?

— А ты не знал? У нас подьячий многое может. Да еще такой как Зубило. Этот малый не столь прост. Ох, как хитёр, Степан Андреевич. Но дело свое хорошо знает.

— Ты хочешь сказать, Ларион Данилович, что Зубило берет посулы* (*посулы — взятки)?

— Дак какой подьячий посулов не берет, Степан Андреевич? Сам посуди, кто в сем деле не без причины?

Волков был согласен с Гусевым. Где нейти мелкого чиновника, который посулов не брал? Таких по пальцам пересчитать можно на Москве.

— Ты сам посуди, Степан, коли персоны великие взятки берут тысячами, то отчего подьячему не взять десяток рублев?

— Но не думаю я, Ларион Данилович, что за этим стоит Бирен. Зачем ему Кантемир? Бирен летает ныне слишком высоко. Какое Бирену дело до Варвары Черкасской? Не сам же он метит в её мужья? Бирен женат. И жена его подруга императрицы.

Гусев при упоминании о горбатой и уродливой жене красавца Бирена