Я решил сразу перейти к делу.

— Проще говоря, нам нужна няня.

Обри склонила голову набок.

— Что? Няня? Как Мэри Поппинс?

— Знаешь, у нас почти был тип Мэри Поппинс для этой работы, — сказал Тайлер. — В итоге она оказалась осужденной преступницей.

Обри моргнула, как будто хотела убедиться, что правильно меня расслышала.

— Серьезно, вы хотите, чтобы я была няней? Почему я? Я имею в виду, у меня нет никакого опыта ухода за любым живым существом, которое не передвигается на четырех ногах.

— Они близнецы, — сказал Адам. — У них тоже четыре ноги.

Обри усмехнулась и покачала головой.

— Но на самом деле, почему вы хотите, чтобы я была на этой работе? Что заставляет вас думать, что я квалифицирована?

— Потому что мы ищем кого-то, кто хорошо ладит с детьми, — сказал Маркус. — И пока что ты лучшая, кого мы нашли.

— Я не была так уж хороша с ними. Я имею в виду, я просто сделала то, что любой сделал бы с потерявшимся маленьким мальчиком.

— Это было нечто большее, — сказал я. — Ты завоевала его доверие, точно знала, что делать, чтобы он почувствовал себя лучше, когда ему было страшно.

Она улыбнулась.

— Мне не показалось, что он испугался. Он у вас храбрый парень.

— Он также безрассуден, — сказал Маркус. — Похож на Тайлера, всегда попадает в неприятности.

Тайлер пожал плечами, не утруждая себя возражениями. Обри поджала губы, отводя взгляд в сторону таким образом, чтобы было очевидно, что у нее что-то на уме.

— Хорошо, я знаю, что это не мое дело. Но если я собираюсь подумать о том, чтобы согласиться на это, и не заблуждайтесь, я только думаю, я хочу знать, какова ситуация в "Тысяча Акров".

— Имеет смысл, — сказал Адам. — Не каждый день встречаешь близнецов с четырьмя дядями и без родителей.

Обри кивнула, как будто Адам простым языком ответил на вопрос, который вертелся у нее в голове с момента встречи с нами.

Я побарабанил пальцами по столу, собираясь с духом, чтобы заговорить на тему, которую было трудно поднять.

Я сделал глубокий вдох и начал.

— Раньше нас было пятеро.

— Пять братьев? — спросила она, и мягкость ее голоса говорила о том, что она предчувствовала предстоящую тему.

— Четыре брата, — сказал Маркус, его голос был грубее, чем обычно. — И одна сестра.

Тайлер кивнул.

— Кристен, наша младшая сестра. Мы потеряли ее около года назад.

— Автомобильная авария, — добавил Маркус. — Какой-то кусок дерьма, пьяный водитель, врезался в нее, проехал на красный свет. — В его голосе слышалась тщательно контролируемая ярость, простого упоминания о водителе, который забрал нашу младшую сестру, было более чем достаточно, чтобы вывести его или любого из нас из себя.

Лицо Обри стало серьезным и сочувственным.

— О, Боже мой. Мне так жаль. Я даже не знаю, что сказать в связи с такой трагедией.

— Спасибо, — ответил я. — И могу ответить на вопрос, который, без сомнения, у тебя на уме.

Она кивнула.

— Отец.

— Он неудачник, полный, — сказал Тайлер сквозь стиснутые зубы. Краем глаза я видел, что его правая рука была сжата в кулак, как будто он хотел нанести сильный удар прямо в лицо Сету. — Его почти не было, когда он и моя сестра были вместе. Больше интересовался выпивкой и тем, как отшить ее.

— К счастью, у Кристен хватило здравого смысла развестись с ним, когда она поняла, что он не заинтересован в том, чтобы быть отцом. Она была предоставлена самой себе уже через шесть месяцев после их рождения.

— Боже, какой придурок, — сказал Обри. — И что произошло, когда он узнал о твоей сестре?

— Парень даже не потрудился прилететь из Лос-Анджелеса, чтобы приехать на ее похороны. Думаю, он решил, что если он войдет и встретится лицом к лицус нами, со своими детьми, он поймет, что настала его очередь проявить себя, стать мужчиной и отцом.

— Этот придурок прислал нам открытку, — сказал Маркус. — Гребаную открытку. — После того, как он сорвался, он закрыл глаза и взял себя в руки. Мы все были суровыми людьми, но мы знали, что лучше не ругаться подобным образом в присутствии друзей. — Прости.

Я продолжил с того места, на котором он остановился.

— Прислал нам открытку, в которой говорилось: «Его нынешняя ситуация не оставляет места для детей». Нам пришлось сказать близнецам, что их отец не вернется.

— Звучит как настоящий обаяшка, — саркастически заметила Обри, закатывая глаза. — Теперь у этих бедных детей на самом деле нет родителей.

— Вот как мы это объяснили, — сказал Тайлер, утвердительно кивнув. — Потеряли своих маму и папу, просто по-разному. Один ушел навсегда, другой, возможно, тоже.

— Вы что-нибудь слышали о нем за последний год или около того? — спросила она.

— Ни слова, — сказал я, гнев нарастал во мне все больше и больше, чем дольше мы говорили об этом мудаке. — Насколько нам известно, он все еще в Лос-Анджелесе, все еще живет жизнью неудачника в баре.

Обри покачала головой, выражение ее лица потемнело. Я мог бы сказать, что она была тронута этой историей, что ее это волнует настолько, чтобы беспокоиться. Это был хороший знак — это означало, что у нее было здоровое чувство сопереживания.

— Что ж, чем меньше о нем говорят, тем лучше, — сказала Обри. — Я уверена, что вы, ребята, не хотите больше тратить время на такой кусок дерьма, как этот. Извините за выражение.

Мы все усмехнулись. В то время как мы изо всех сил старались держать язык за зубами, когда дело доходило до непристойных высказываний, в женщине, которая время от времени не прочь была выругаться, было что-то такое, перед чем было трудно устоять.

— Итак, — продолжила она. — Расскажите мне подробнее об этой работе, которую вы мне предлагаете.

— Ну, как мы уже говорили, это работа няни. Ты бы присматривала за близнецами предстоящей зимой. Ты будешь отвечать за них, пока мы на нашей миссии, и в течение дня, пока мы в городе.

Она покачала головой, проводя рукой по волосам.

— Не могу поверить, что я вообще думаю о том, чтобы согласиться на это. У меня нет ни малейшего опыта работы няней, и, кроме того, у меня не так уж много опыта общения с детьми в целом.

— Но у тебя есть сноровка, — сказал Адам. — Я видел тебя с Генри, и мы все видели, как ты только что справилась с ситуацией, когда мы неожиданно появились. Ты естественна.

Она поджала губы.

— Послушайте, мне неприятно переходить к этому, но… оплата. Не поймите меня неправильно, дети кажутся замечательными, и