мешать им жить долгого и счастливо? Конечно, мы с Грейсоном через многое прошли. Ему потребовались месяцы, чтобы расслабиться и снова открыться любви. Но все это не имеет значения. Борьба — доказательство того, что он всегда хотел ее. Он не может любить меня так, как любит ее, и теперь это ясно. Он убедил себя, что сделал это для того, чтобы наконец избавиться от воспоминаний, которые, как он думал, больше не будут достижимы.

— Я думаю, ты сказала все, что могла сказать, Селеста. Я не собираюсь ссориться ни с кем из вас. Делай то, что должна. Я не собираюсь вмешиваться.

Я сглатываю, потому что это были самые жесткие слова, которые я когда-либо произносила. Я пытаюсь рассуждать логически, но мое сердце чувствует что-то иное. Я не знаю, как отпустить человека, предназначенного кому-то другому. Сначала Лиам, а теперь Грейсон. Только на этот раз я не уверена, что смогу оправиться. Как видеть, что мужчина, которому принадлежат твои сердце и душа, любит другую? Как пережить кончину того, что еще живет, — кончину нашей любви?

— Спасибо тебе, Шивон. Это очень по-взрослому с твоей стороны, знаю, что тебе нелегко.

Я просто киваю. На самом деле я не испытываю к ней неприязнь, как например к Ванессе, коварной злой сучке.

— Я, пожалуй, принесу себе выпить, — говорю я Джордан. Она не отвечает; а просто идет со мной.

— Мне так жаль, Шив. Я не думала, когда звала вас, девочки. Я просто соскучилась по общению с друзьями, — пытается объяснить Бейли, семеня за нами.

— Не переживай, — уверяю я ее.

Мне неприятно, что она втянула нас в эту историю, но не думаю, что это было сделано со злым умыслом.

Джордан хватает меня за руку и крепко на мгновение сжимает. Мы втроем заказываем по три порции текилы (примерно так же, как началась моя стычка с Грейсоном). Меня, напившуюся текилы в доме его родителей, и ту кокетливую игру в волейбол в бассейне. Закрываю глаза, вспоминая, как он прижал меня к холодильнику, где я впервые почувствовала его твердость. Ни у кого из нас не было ни малейшего шанса держаться подальше друг от друга.

— Шив вызывает земля, — говорит Джордан, возвращая меня в настоящее. — Давай сделаем это.

— Черт возьми, да, — кричит Бейли.

— За то, чтобы напиться и забыть чертовых парней, — заявляет Джордан.

— За исцеление и вспомнить, чего ты стоишь, — вторит ей Бейли.

— За то, чтобы забыть о том, что произошло в прошлом году, и не блевать в такси по дороге домой, — говорю я. — Ладно, я не забуду о вас, сучки, — уточняю я, увидев, как они бросают на меня возмущенные взгляды.

Каждый из нас опрокидывает в себя по рюмке текилы одну за другой, и только потом прикладываемся к лайму. Мое горло горит. Алкоголь согревает меня изнутри, и я рада отвлечься.

Я точно знаю в какую минуту появится мое альтер-эго, вызванное алкоголем.

— Куда ты направляешься? — Джордан кричит у меня за спиной.

— Танцевать!

И я танцую. Я даже не считаю, сколько песен прозвучало за то время, что я была на танцполе. Я танцевала как с мужчинами, так и с женщинами. В каждой руке у меня по туфле, босые ноги двигаются в такт басам, бедра покачиваются в такт ритму. Это мое забвение — моя альтернативная реальность. Я не хочу прекращать танцевать, не хочу чувствовать. Я позволяю толпе поглотить меня, теряясь в иллюзии блаженства.

Неожиданно кто-то хлопает меня по плечу.

— Шив, нам нужно идти. Сейчас же!

Даже при мигающих стробоскопах я вижу беспокойство в глазах Джордан.

— Я в порядке. Я еще не закончила танцевать. Будь умницей, принеси нам еще по рюмочке. Где Бейли?

— Больше никаких шотов. Мы уходим, — пытается она снова.

— Я не готова уходить.

Теперь я начинаю волноваться. Как мне сказать ей, что я не готова встретиться лицом к лицу с реальностью за пределами этого пузыря? Я не хочу возвращаться домой и переигрывать свой разговор с Селестой, потому что в глубине души знаю, что все кончено. Я не хочу расставаться с Грейсоном, но на этом наша история заканчивается.

— Шивон, пожалуйста, не спорь со мной. Давай просто уйдем.

Ладно, то, что она называет меня моим настоящим именем таким настойчивым тоном, а не Шив, немного отрезвляет меня. Что-то определенно не так.

— Что происходит? Выкладывай, Джо.

— Черт возьми, я не хотела тебе говорить, но Грейсон уже на пути сюда.

— Что за чертовщина… почему?

Мой пузырь альтернативной реальности лопнул к чертовой матери.

— Бейли пошла посмотреть, как там Ванесса и Селеста. Они обе пьяны, так что ей пришлось позвонить Грейсону. Он приедет сюда и отвезет их домой на машине Ванессы.

— Да, ладно, он не придет.

— Ванесса едва держится на ногах, да и Селеста ненамного лучше. Он собирается приехать.

— К черту их обоих, — кричу я.

И снова они побеждают. Я не хочу быть свидетелем того, как Грейсон придет им на помощь. Лучше убраться отсюда до того, как он появится.

— Надевай свои туфли и уходим, — просит Джордан.

— Ты имеешь в виду свои туфли? Я же их одолжила у тебя. — Я хихикаю, пытаясь найти юмор в этой дурацкой ситуации.

— Как скажешь. Просто надень их. Пол грязный.

Я показываю ей язык, опираясь на ее плечо, чтобы удержать равновесие, и надеваю туфли-лодочки обратно.

— Тебе стоит подождать минутку, — говорит Бейли. Откуда, черт возьми, она вообще взялась?

— Что? Почему? — спрашивает Джордан.

— Грейсон уже здесь, — шепчет она, но я все равно слышу.

— Я тебя слышу.

— Тьфу. Грейсон уже припарковался у входа. Он только что отвел Ванессу к машине и велел Селесте ждать его. Очевидно, он не хочет, чтобы она упала и поранилась, — объясняет Бейли.

Моя кровь закипает при мысли о том, что он так заботлив к другой женщине — к ней. Все логические объяснения, которые я давала себе сегодня после разговора с Селестой, вылетают из моего пьяного окна. Ярость толкает меня вперед и я прорываюсь через клуб. Я должна увидеть все своими глазами. Может тогда смогу, черт возьми, отпустить его. Я хочу, чтобы он увидел меня и понял, что я знаю и что все вижу. Бейли и Джордан тихо переговариваются у меня за спиной, но я не замедляю шаг. Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь перед припаркованным черным «Мерседесом» Ванессы. Я даже вижу ее сгорбленную фигуру на заднем сиденье, пока парковщик следит, чтобы никто не подходил слишком близко к машине.

Часть моей бравады начинает улетучиваться. Бейли и Джордан наконец-то