рю Микеланджело, 26. В шее его торчал короткий штык с приделанной рукояткой – Филиоль преднамеренно оставил свой фирменный знак, чтобы в этот раз никто не сомневался, что за убийством стоят именно кагуляры.

Если я ничего не путаю, вместе с Филиолем последний визит Жюифу нанесла уже известная нам троица, те самые подмастерья, участвовавшие в покушении на Блюма и в убийстве Навашина, а к ним присоединился ещё один приятель Миттерана – Габриель Жеанте. Он был казначей кагуляров, но ему тоже очень хотелось перенять высочайшее мастерство Филиоля.

Между прочим, в начале 1940-х годов, когда пришли немцы, этот Габриель Жеанте начал издавать в Виши правительственную и, соответственно, профашистскую газету «Государственное обозрение». Сами можете видеть, что среди кагуляров это была фигура важная, но 12 февраля 1937 года в компании молодчиков, пришедших разделаться с Жюифом, оказалась фигура и поважнее. Я имею в виду Жозефа Дарнана.

Начиная свой путь кагуляра, Дарнан был не юнцом, а взрослым, солидным человеком, профессиональным журналистом, печатавшимся в «Аксьон Франсез». Однако этот журналист тоже вдохновился лозунгом перехода от слов к действию и впоследствии поднялся даже выше Филиоля, став его шефом – не в ордене кагуляров, разгромленном в 1938 году, а уже в другой организации.

Несмотря на то, что Дарнан так и не научился метать штык или кинжал прямиком в шею своей жертве, это был убийца божьей милостью, если мне будет позволено так выразиться – самый настоящий срам для нашего фашистского движения. В 1940 году, когда пришли немцы, Дарнан основал и возглавил Легион французских бойцов («Légion française des combattants»), а затем, в 1942-м – Легион службы порядка, сделавшись генеральным секретарём этой службы. В начале января 1943 года Легион был переименован в Национальную милицию, а 30 января – во Французскую милицию, которая, как можно догадаться, развернула бурную деятельность, ну а летом 1943 года из особо отличившихся представителей этой милиции сформировалось элитное подразделение – Франкская гвардия.

Филиоль служил в этой милиции под началом Дарнана, однако имел вполне самостоятельную позицию – был командиром отделения в Лиможе, а точнее, командовал батальоном Франкской гвардии, дислоцированном в Лиможе, и натворил там такого, что те, кто остались в живых, ещё долго будут его помнить и проклинать. Кроме того, Филиоль состоял в руководстве особой школы агентов, которую Дарнан создал при своей милиции.

Пусть орден кагуляров был разгромлен в 1938 году, но настоящего разгрома всё же не случилось, и вот вам доказательство – Филиоль и Дарнан лишь ненадолго прервали свою деятельность, а с приходом немцев орден, по сути, возродился, но уже под новым названием. Основным костяком всех формирований Дарнана являлись бывшие кагуляры – главным образом те, которые прошли у него муштру в Ницце в 1936–1937 годах. Тогда это были юнцы, ездившие на мотоциклах и щеголявшие в черных кожанках, а к 1940 году это были уже вполне сформировавшиеся звери, готовые разорвать любого еврея, коммуниста или иного врага.

Фактически милиция Дарнана творила то, что Делонкль и Шуллер в свое время не успели или не решились осуществить. А этим уже было море по колено. Море крови, разумеется, а больше всех её пролил Филилоль, которого Дарнан привлек в ряды милиции как легендарного и образцового бойца.

Между прочим, генерал СС Карл Оберг полагал, что милиция Дарнана мало в чём уступает СС (это была чрезвычайно высокая оценка!), и намеревался заменить людьми Дарнана французскую полицию, становившуюся все менее надежной по мере ухудшения известий с Восточного фронта.

Уже в 1943 году Дарнан, будучи директором милиции, стал генеральным секретарём французской полиции и начал вливать туда эту самую милицию, уже расширившую свои ряды до тридцати тысяч человек. В это же время немецкими властями были отданы под управление Дарнана все французские тюрьмы. Вы только подумайте, сколько власти имел Дарнан в 1943–1944 годах, но кончилось всё очень быстро и плачевно. Явились союзнички, и новым кагулярам пришлось уходить в подполье.

Дарнан скрыться не успел и сейчас сидит в форте Шатийон, подобно мне ожидая дня, когда придётся встать к стенке. То, что Дарнана расстреляют, совершенно очевидно, и пусть мы с ним товарищи по несчастью, но у меня всё же есть претензии и к нему, и к его людям.

Я вовсе не порицаю их за то, что они уничтожили огромное количество евреев, участников Сопротивления и так называемых «сочувствующих», но уж слишком грязно работали. Слишком грязно.

Не вызывает сомнений, что в 1936–1937 годах, во времена существования кагулярского ордена, Филиоль оказал на Дарнана сильнейшее влияние. Не пройди Дарнан эту «школу», разве смог бы он так страшно, кошмарно развернуться, как он развернулся при немцах, так что Филиоль в ответе не только за свои дела, но и за дела своего лучшего ученика.

Думаю, им обоим – и учителю, и ученику – никак не светит выжить в нынешней Франции. И Филиоль, и Дарнан здесь слишком известны в отличие от некоторых других бывших кагуляров и франкских гвардейцев. Даже если Дарнану каким-то чудом удастся сбежать, ему никак не удастся раствориться в толпе. Это совершенно исключено и для Филиоля, так что даже если он ещё не пойман, они оба обречены.

* * * Примечание публикатора

Как и предсказывал Робер Бразильяк, к расстрелу приговорили и Дарнана, и Филиоля. Однако Филиоль, несмотря на смертный приговор, всё-таки сумел выжить. Этому убийце помог спастись и устроиться за пределами Франции покровитель ордена кагуляров Эжен Шуллер.

* * *

После слова «обречены» хотел приписать «увы», но затем передумал, ведь идеи этих двоих мне во многом близки. Я лишь против крови, против методов, используемых Филиолем и Дарнаном, но в то же время убежден, что Франция должна избавиться от евреев и что для французов это вопрос национального выживания. Мне искренне жаль, что Жозеф Дарнан в какой-то момент стал просто неприличен, если не сказать «непотребен». Этот человек превратился в одиозную личность, не могущую вызывать у нас никаких других чувств, кроме омерзения и страха. Этот бывший журналист, которого в прежние времена я мог отнести к французам болтающим, превратился во француза действующего – в самое настоящее чудовище, дикое и кровожадное существо.

Дарнан у очень многих вызывает страх или брезгливость