Французские патриоты!

Имейте в виду, что у любого человека самое уязвимое место – шея. Именно в шее сосредоточены такие магистральные кровеносные сосуды, как сонная артерия и яремная вена, повреждение которых приводит к смерти мозга.

Помните! Остановить кровотечение из таких сосудов практически невозможно.

Самый верный способ быстро расправиться с врагами нашего народа таков – уничтожим каждого по одному, в единоборстве.

Первый этап. Станьте сзади, схватите коммуниста или еврея за волосы и резко дерните назад, чтобы задрался подбородок.

Второй этап. Нанесите хлесткий режущий удар в боковую поверхность шеи. Это должно перерезать не только сосуды, но и блуждающий нерв, что может привести к остановке сердца.

В любом случае враг будет повержен. После такого удара он останется лежать бездыханным на месте поединка. На одного нашего противника сразу станет меньше.

Крови не бойтесь. Её вытечет достаточно, но уверяю: после десятого – пятнадцатого удара вы перестанете обращать на неё внимание. Главное расправиться для начала хотя бы с десятью евреями и коммунистами.

Для удара лучше всего использовать кинжал или стилет с узким и не очень длинным лезвием. Я лично предпочитаю укороченный штык, но на самом деле хорошо любое колющее средство.

СМЕРТЬ ВРАГАМ ФРАНЦУЗСКОГО НАРОДА!

Но это ещё не всё. Филиоль даже взрывами не брезговал. Так в октябре 1941 года, когда Секретного комитета уже не было и в помине – он был разгромлен в 1938 году – Филиоль при содействии Делонкля и руководства СС устроил в Париже взрывы в семи синагогах… но возвращаемся пока что в 1937 год, когда благодаря усилиям кагуляров были опозорены, оклеветаны идеи чистого и благородного французского фашизма.

Конечно, я понимаю, что кагуляры хотели лишь приструнить французское общество, слишком уж сильно начавшее кривиться влево, в сторону социалистов, но на деле никого приструнить не вышло. Получилось лишь напугать всех до смерти, причём большинство французов так и не поняли, в чём же состоит суть преподанного им урока.

28 января

История первой полноценной кагулярской казни

Терпеть не могу Булонского леса, да и в целом самой нынешней Булони, напичканной русскими эмигрантами. Я предпочитаю Венсенский королевский парк и тихие, благополучные Венсен и Сен-Манде, где, слава богу, почти нет никаких эмигрантов.

Однако сейчас я вынужден совершить воображаемую прогулку именно в Булонь, представляя себе, что нынче не 28 января 1945 года, а 25 января 1937-го.

Солидный и вместе с тем чрезвычайно элегантный мужчина, выгуляв в Булонском лесу двух собачек (рыжего спаниеля и белого фокса) возвращался домой. В одной руке мужчина держал концы собачьих поводков, а в другой – трость-шпагу, с которой никогда не расставался. Боялся нападений? Очевидно, да. Но как сейчас увидим, не уберёгся.

Звали солидного мужчину Дмитрий Сергеевич Навашин. Был он когда-то не очень удачливым поэтом, а затем стал преуспевающим банкиром, и этот новый род занятий отчасти объясняет нам, почему человек опасливый, носивший с собой трость-шпагу, подпустил к себе своего убийцу. Навашин боялся грабителей, ведь охотники напасть на банкира найдутся всегда, но его убийца совсем не походил на преступника – он тоже выглядел вполне респектабельно, и это усыпило бдительность Навашина.

Когда банкир уже находился на проспекте Парк де Пренс, к нему приблизился хорошо одетый молодой человек, самой приметной чертой которого были очки в роговой оправе. За спиной молодого человека находились ещё трое юнцов, которые мигом вытащили пистолеты и выстрелили холостыми патронами в воздух. Собачки испугались и рванули. Было это так неожиданно, что хозяин не смог удержать поводки. Его мысли были всецело поглощены убегающими собаками, а троих юнцов с пистолетами он совсем не опасался, решив, что это обычные шутники – любители поиздеваться над солидными и респектабельными людьми. Навашин даже отвернулся от них, готовясь догонять собак, и сделал это совершенно зря, потому что молодой человек в очках вдруг приблизился к банкиру сзади и нанёс один-два удара кинжалом в область сердца.

Однако Филиолю (а это был именно он) показалось, что такой раны недостаточно, и он нанес Навашину всё тем же оружием ещё три режущих удара по лицу. Навашин упал, обливаясь собственной кровью. Что делали трое друзей, явившихся с Филиолем, в точности неизвестно. Может, пырнули по разочку Навашина, а может, смотрели, перенимая опыт у своего учителя-виртуоза.

Так Навашин и лежал в луже крови, пока на место происшествия не прибыли флики. Филиоля же с тремя спутниками, ясное дело, давно и след простыл. После недолгого расследования убийство было объявлено загадочным и не подлежащим раскрытию, что неудивительно, ведь для болванов-фликов почти всё загадочно. Из-за своей тупости, а также легендарной лени они никогда не узнали, кто совершил это преступление. Мне же доподлинно известно, что Навашина убил Филиоль (знаю от самого Филиоля), а помогали ему (ассистировали, так сказать) юные кагуляры Миттеран, Бетанкур и Гросувр.

Что же, собственно, случилось? Чем не угодил Навашин Секретному комитету революционного национального действия? Вопрос это непростой.

Между прочим, русские парижские газеты увидели в убийстве Навашина руку НКВД, что довольно глупо, как мне кажется. Даже умник Троцкий тут же откликнулся из Мексики, написав, что Навашин слишком много знал о проходившем в это время в Москве судебном процессе против так называемых «троцкистов», и это замечание, конечно, было воспринято как подтверждение эмигрантской версии о кровавой руке НКВД. Мол, много знал, оттого и пришили. Я же считаю – полная чушь!

Возможно, Навашин неплохо знал Пятакова, Сокольникова и Серебрякова, которые одно время курировали советские экономические операции за границей, а в 1937 году оказались под судом, но вот «вся правда» Навашину в Париже вряд ли была доступна.

Даже хваленый журнал «Таймс» клюнул