что Лионель не только полностью контролировала ситуацию, как она того требовала, но и согласилась со всеми изменениями, которые внесла Саша, причем целиком и полностью. Она выглядела – иначе и не опишешь – цепкой и увлеченной.

Лионель первой поднялась по лестнице на съемочную площадку. Для достоверности Саша реквизировала одну из спален на втором этажа, которую уже подготовили к работе. Там царил полумрак, освещение было продумано и расставлено так, что создавалось впечатление, будто в комнату попадает лишь свет луны. Его даже перекрывали темные полосы, создавая эффект решеток на созданных искусственным освещением окнах. Выглядело чувственно и атмосферно, однако не романтично – по мнению Ричарда, как всегда ищущего сравнений в истории кинематографа. Скорее, мрачно, с ноткой напряжения.

Саша сдержала слово: на съемочной площадке были только Брайан и Стелла, отвечавшие за камеру, свет и звук. Два крепких, опытных профессионала, которые знали, как не привлекать к себе внимания в накаленной обстановке. По пути Ричард и Валери никого не встретили. Фридман, Сэмюэл и остальные, видимо, держались от сегодняшней площадки подальше.

Они находились в тени, и Ричард чувствовал, что Валери нервничает. Одно дело – смотреть, как близкий человек разыгрывает подобную сцену на экране, но совсем другое – присутствовать при этом вживую. Ричарду и самому было очень неуютно. Лионель тихонько стояла и ждала в стороне. Рид Тернбулл бесцеремонно прошествовал на площадку, благоухая дорогим одеколоном.

– Итак, – воодушевленно начал Тернбулл, в корне неверно истолковав атмосферу, – с чего мне начать?

Вопрос, конечно, должен был быть адресован Саше, которая всем руководила как режиссер. Но нет, вместо этого Тернбулл с гаденькой ухмылкой смотрел на Лионель. Ричард придержал Валери за локоть, чувствуя, что та вся напряглась. Она подняла на него взгляд и кивнула почти виновато.

– Как мы репетировали, пожалуйста, Рид, – с нажимом произнесла Саша. – Ты произносишь речь, подходя к Лионель. Она сидит обнаженная на кровати. Закончив, ты опускаешься на колени и обнимаешь ее обнаженное тело. Все по местам.

Лионель глубоко вздохнула, сняла тапочки и передала Валери свой халат. При этом стало видно, что на ней нечто, похожее на прозрачное бикини телесного цвета. Оно не скрывало стройной фигуры, а, скорее, придавало вид скромно размытой иллюстрации к газетной статье. Лионель молча подошла к постели, где Стелла, а не Брайан, усадила ее на край, лицом к осветительной установке, имитирующей окно. Лицо, плечи и часть торса были освещены, но на грудь падали тени решеток. Выглядело искусно, как на картине.

– Очень мудро, моя дорогая, – прокомментировал Рид, имея в виду «костюм» и то ли не желая, то и ли не умея скрыть раздражение в голосе. – Очень профессионально в наше время с Me Too.

Слова «ми ту» он буквально выплюнул.

– Конечно, для крупного плана не сработает.

Рид встал чуть в стороне от приборов, чтобы не заслонять свет, и Брайан направил камеру, которая смотрела на Лионель из-за его плеча.

– Окей, – отозвалась Саша из-за монитора. – Я хочу справиться за как можно меньше дублей. Мы все знаем свои реплики, мы все знаем свои движения. Звук. Пошел. Камера. Мотор. – Она сама справилась с хлопушкой. – И – начали!

– Моя дорогая, – начал «Наполеон» напыщенным тоном, почти таким же, каким разговаривал сам Тернбулл. – Вы слишком прекрасны.

Он медленно шагнул к Лионель, ловко не перекрывая свет.

– Я – ваш побежденный солдат, покоренный, поверженный враг. Я завоевал половину Европы, я заставлял взрослых мужчин трепетать от страха. Но это ничто по сравнению с чарами, которыми вы меня околдовали. – Он опустился перед Лионель на колени, склонил голову. – Я покорен вашей воле. Пусть я ваш император, я умоляю: возьмите меня в плен.

Он наклонился к своей экранной жене и раскрыл объятия.

– Снято! – крикнула Саша. – Рид, ты перекрыл свет.

– Я так не думаю, – раздраженно отозвался Тернбулл.

Ричарду тоже так не казалось.

– По местам, – немного агрессивно скомандовала Саша. – Звук. Камера. Мотор. И… начали!

– Моя дорогая, – снова начал Тернбулл. – Я ваш…

– Простите, – подала голос Лионель. – Кажется, я сейчас чихну. Что за запах?

Она поднесла палец к носу.

– Нет, все прошло.

– Мотор идет. По местам.

Тернбулл вернулся на исходную позицию, а Лионель уставилась вперед. Она походила на мраморную статую.

– Моя дорогая, вы слишком прекрасны, – Рид шагнул к ней. – Я – ваш побежденный солдат, покоренный, поверженный враг. Я завоевал половину Европы, я заставлял взрослых мужчин трепетать от страха. Но это ничто по сравнению с чарами, которыми вы меня околдовали. – Он опустился на колени и склонил голову. – Я покорен вашей воле. Пусть я ваш император, я умоляю: возьмите меня в плен.

Он снова потянулся, собираясь обнять девушку. Лионель громко чихнула.

– Простите, пожалуйста, – сказала она. – О, кажется, я чихнула вам на мундир.

Рид быстро встал, явно раздраженный.

– Моя дорогая, вы слишком прекрасны. Я – ваш побежденный солдат, покоренный, поверженный враг. Я завоевал…

– Снято!

– Да что опять, ради всего святого?

– Ты торопишь события, Рид, притормози.

– Я пытаюсь сделать дело, пока меня в ссылку не отправили, – прорычал он, снова возвращаясь.

– И – начали.

– Моя дорогая, вы слишком прекрасны. – На этот раз его тон стал нежен. – Я – ваш побежденный солдат, покоренный, поверженный враг. Я завоевал половину Европы, я заставлял взрослых мужчин трепетать от страха. Но это ничто по сравнению с чарами, которыми вы меня околдовали. Я покорен вашей воле. Пусть я ваш император, я умоляю: возьмите меня в плен.

И Рид опять опустился на колени.

– Серьезно, кто-нибудь чувствует запах гари? – спросила Лионель.

– Снято!

Так продолжалось еще некоторое время, и каждый раз у Саши, Лионель или даже Стеллы находилась причина для неудовольствия. Почти постоянно процесс прерывался в тот момент, когда Тернбулл вот-вот должен был обнять Лионель, и если она и чувствовала себя неловко, сидя обнаженной, то ничем этого не показывала. А вот невозможность закончить сцену и буквально облапать прекрасную партнершу приводила Тернбулла в нешуточную ярость.

– Начали! – объявила Саша в …дцатый раз.

– Моя дорогая, вы слишком прекрасны. Я – ваш побежденный солдат, покоренный, поверженный враг. Я завоевал половину Европы, я заставлял взрослых мужчин трепетать от страха. Но это ничто по сравнению с чарами, которыми вы меня околдовали. Я покорен вашей воле. Пусть я ваш император, я умоляю: возьмите меня в плен.

Рид встал на колени, теперь уже слегка неловко, вероятно ожидая очередного вмешательства, которого не последовало.

– Я могу – и я буду, – несколько странно ответила Лионель-Мария-Луиза, наконец посмотрев ему в глаза.

Рид-Наполеон потянулся обнять молодую, почти обнаженную актрису. Лионель быстро встала и ловко увернулась от его рук, словно регбист, отчего Рид чуть не повалился навзничь.

– Снято! – крикнула Саша.

– Но разве ты не хочешь, чтобы мы все-таки слились в объятиях? – недовольно спросил актер, поднимаясь и разглаживая мундир.

– Крупные планы снимем позже, Рид.

– Тогда еще дубль? – Тернбулл занервничал. – Кажется, я неправильно понял. Может, мне